Судя по описанию Каланта, монаха и мага встретил сам хозяин лавки. Он производил самое приятное впечатление: купец был высок и худощав, одет в скромный серый камзол с широкими лацканами. Большие голубые глаза его свидетельствовали о простодушии и искренности, а голову, как и говорил рыцарь, украшала благородная седина.

 - Что будет угодно благочестивому монаху и мудрому магу?
– отвесив достаточно почтительный поклон, с достоинством спросил хозяин.

 - Тебя зовут Булак?
– поинтересовался монах.

 - Или, может быть Зулак?
– продолжил маг.

 - Благородные господа ошиблись, - по-прежнему, с должным достоинством, сообщил хозяин.
– Меня зовут Лангорк.

 - Точно, - изобразил добродушную улыбку Мичигран.
– Лангорк. Так нам и сказали.

 - Желаете что-нибудь приобрести?
– поинтересовался хозяин. К вашим услугам самый широкий выбор оружия.

 - Ну, что ты, что ты, уважаемый Лангорк, - Буркст внимательно рассматривал полки, прикидывая, сколько все это может стоить.
– Откуда у бедного монаха, кормящегося подаяниями, золотые монеты, чтобы покупать твои дорогие иностранные товары.

 - Для вас, столь уважаемых покупателей, я готов снизить цену на любой товар, который вам понравится.

 - Нет, нет, - выставил ладонь, как бы защищаясь от хозяина Буркст.
– Твои товары по карману только богатым рыцарям. Я просто зашел, чтобы дать тебе возможность исповедаться.

 Тут хозяин и почувствовал неладное. Монахи не ходят по лавкам, чтобы исповедовать купцов, тем более они не делают это в сопровождении магов. Появление этой парочки не сулило ничего хорошего.

 - Отец Буркст, по доброте своей, пожелал тебя исповедовать. Я бы на твоем месте поторопился использовать эту прекрасную возможность и освободился от отягощающих твою душу грехов, - подсказал купцу Мичигран и для убедительности легонько постучал посохом по прилавку.

 - А тайна исповеди?
– спросил купец.
– Ведь вас двое.

 - Он маг, а маги, благодаря своему общению со звездами, знают все секреты грешников, - сообщил Буркст.
– Его присутствие нам не помеха. Выйди ко мне, опустись на колени и исповедуйся в своих грехах, сын мой.

 Грехи у купца Лангорка были. У какого купца в свободном городе Геликсе их нет? Но не о всех же грехах говорить, это может стоить слишком дорого. Надо было быстро сообразить, что нужно монаху, в чем следует сейчас исповедоваться и во что эта исповедь обойдется. Купцу было о чем подумать. Он вышел из-за прилавка, опустился на колени перед монахом и молчал, ожидая хоть малейшего намека на то, в чем он должен каяться.

 Буркст понимал затруднение купца и чтобы не тянуть время, направил его мысли в нужное русло.

 - Сегодня утром ты продал благородному и отважному рыцарю хранившийся у тебя многие годы, комплект "Победи дракона!" - напомнил он.

 - Да, звезды рассказали мне об этом, - поддержал его маг, - Но они также сообщили, что в комплекте кое-чего не хватало, - и Мичигран довольно сильно ударил посохом о дощатый пол.

 Лангорк хорошо помнил молодого восторженного рыцаря, которому он за четыре серебряные пуговицы сумел вручить мешок никому не нужного старья, собранного на городской свалке.

 - Грешен, отец мой, - немедленно признался купец. Он прикинул, что от этого греха сумеет откупиться без особых затрат.
– Комплект действительно был неполон, а я взял за него, как за полный. Но я совершил это без злого умысла, по скудоумию и невнимательности.

 - Внесешь большую медную монету на строительство часовни святого драконоборца, дважды рожденного Фестония. Я отпускаю тебе этот грех, - Бурксту удавалось быть одновременно и строгим и добрым.

 Лангорк обрадовался. Он боялся, что отпущение грехов обойдется ему гораздо дороже. " Монашек оказался не особенно сообразительным", - решил купец.

 - Но в этом комплекте была челюсть мангусты, якобы помогающая при борьбе с рептилиями. А это грех обмана, сын мой, - напомнил Буркст купцу.
– К тому же в этой челюсти не хватает правого верхнего клыка.

 "Челюсть мангусты тоже много не потянет, отдам еще одну медную монету", - быстро сообразил Лангорк.

 - Клянусь здоровьем своей любимой жены, она попала туда по ошибке!
– для большей убедительности, купец прижал правую руку к месту где по его мнению находилось сердце.
– Каюсь и скорблю, что не заметил, как в этом наборе оказалась челюсть мангусты.

 - Я отпускаю тебе и этот грех. Внесешь большую серебряную монету на строительство часовни святого драконоборца, дважды рожденного Фестония, - благодушно сообщил монах.

 Купцу не понравилось, что цена грехов стала так сильно возрастать. Но спорить он не стал.

 - Сегодня же, святой отец, сегодня же внесу.

 Лангорк вспомнил, что в мешке были еще дурацкий щит, громадные темные очки, от которых он никак не мог избавиться вот уж полгода, какая-то отвратительная мазь и большой точильный брусок, который он положил для веса, прежде чем показать все это добро покупателю. Не так уж и много барахла он подсунул рыцарю. Купец прикинул, что посещение монаха и мага должно ему обойтись не более чем стоили две серебряные пуговицы. А с рыцаря он взял четыре. Так что он все равно оставался с прибылью. Это успокаивало.