Аня попыталась вынуть серьги из ушей, чтобы вернуть продавцу, но тот наотрез отказался их забирать.

– Говорит – они твои, – переводила Мира. – Тот парень за них уже заплатил.

– С чего это незнакомцу мне подарки дарить? – Аня совсем растерялась, но уже послушно топала за дядей, новые серьги чуть оттягивали мочки ушей.

– А ты уверена, что это незнакомец? – выпалила вдруг Мира. – Я его узнала!

– Кого узнала?

– Это же тот самый, ну, из Азриэлей! – захлебывалась Мира. – Ну тот, что тебе цветок подарил, помнишь?

Только тут Аня сообразила, отчего лицо юноши показалось ей знакомым.

– Я же говорила! Это неспроста! – ликовала Мира. – Уверена, он и есть твой Цимес! Ты же вчера ему сказала, что едешь в Иерусалим. Вот он тебя и выследил! И опять с подарком!

Мира даже запищала от восторга. Эта история казалась ей все более правдоподобной и романтичной.

– А почему он тогда на иврите говорил? – недоверчиво вставила Аня.

– Прикалывался! – не отступала Мира. – Или для конспирации, чтобы ты его до поры до времени не разоблачила.

– Пришли! – дядя Лева прервал разговор сестер. – Глядите! Это Храм Гроба Господня.

Только тут Аня поняла, что торговые ряды остались позади, и теперь она стоит в каком-то совершенно необыкновенном месте. Небольшая площадка, вокруг старинные стены, подпирающие высь. Аня подняла голову и увидела арочные своды. Они окружали высокие окна и даже огромную дверь, за которой лежала темнота.

– Это место, священное для христиан, – рассказывал дядя. – Согласно традиции именно здесь был распят, погребен, а потом воскрес Иисус.

Аня ступила внутрь казавшегося мрачным помещения и почувствовала себя в центре какого-то волшебного грота. Своды его были так высоки, что потолок, кажется, сливался с небом.

– Именно в это отверстие в куполе храма сходит Благодатный огонь на православную Пасху, – разъяснял дядя.

И Аня поняла, что не случайно увидела небеса – купол был открыт для них. И свет лился в круглое отверстие, наполняя все помещение легкой искрящейся пыльцой.

– Представляешь, православные верят, что если хоть раз Благодатный огонь не сойдет в назначенный час, то случится конец света! – прошептала Мира.

– Этот огонь якобы возникает сам по себе – льется с неба и все. А еще считается, что он вовсе не обжигает, – поддержала сестру Лиля. – Хоть умывайся им, как водой.

– А вы в это не верите? – спросила Аня.

– Видишь ту мраморную часовню в центре зала, – указала Мира. – Она называется Кувуклия. Там все и происходит. Огонь спускается в дыру в куполе и оказывается в Кувуклии, где на тот момент находится только лишь Патриарх. И больше никого. Все послушно ждут в зале, когда им вынесут огонь.

– Верить или не верить в чудо схождения Благодатного огня – дело твое, – сказал дядя. – Сама выбирай. Но лично мне не нужны чудеса, чтобы укрепить веру во Всевышнего. Она сильна во мне не вопреки законам природы, а благодаря им.

Они еще долго бродили по Храму. Поднимались по узким лестницам к Галгофе – месту распятия Христа. Там все сияло золотом, а с потолка свисало множество лампад. Стены были расписаны, превращаясь в одну длинную картину – свидетельницу истории. Аня смотрела на людей вокруг. И почему-то вспоминала лица тех, кого недавно видела у Стены Плача. Было что-то неуловимо общее в их чертах. Разные лица, разные религии, не признающие друг друга, но сомкнувшие свои святыни в одном городе – лишь сделай шаг навстречу. Аня почувствовала, как мурашки снова побежали от локтей. И ей почему-то очень захотелось поверить – и в чудо схождения Благодатного огня, и в то, что сбудутся все пожелания из записок, которые хранились в Стене Плача. Только разве оно так бывает? А может, и правда, каждому воздается по вере его?..

Иерусалим открывался Ане постепенно, дарил все новые и новые исторические места. Впереди ждала гора Сион с ее святынями. Там Аня увидела могилу иудейского царя Давида, а поднявшись на второй этаж, прошлась по горнице, где проходила Тайная вечеря – последний ужин Иисуса с учениками. И все это находилось под куполом исламской мечети Эль Дауд. В одном месте соединились три вероисповедания: иудаизм, христианство и ислам. И в этом был весь Иерусалим – город трех религий. Где день за днем хранилась память о вечном.

И когда над головой вместо каменных сводов вдруг вставало голубое небо, а солнце слепило глаза, Аня будто выныривала в настоящее, которое казалось сейчас куда более далеким, чем дохристианские времена. И подумать-то, в Израиле сейчас шел не 2012 год, а 5772-й. Ведь иудеи ведут отсчет времен не от Рождества Христова, а со дня сотворения мира. Аня как раз пыталась уложить в голове эти цифры, когда ее телефон запрыгал в кармане.

– Привет, скоро возвращаетесь? – голос Ильи звучал так обыденно, будто он названивал ей каждый день по десять раз.