– Здесь же коммуны повсюду. Социальная жизнь. Это нам кажется, что глухомань, а они счастливы, – объяснил Женька. – Гостеприимство тут очень развито, только по-английски почти никто не говорит. У них образование построено по-другому, считается, что делать упор на иностранные языки не нужно.

– Да ладно? – удивилась Ольга.

– Угу. В Париже получше, а здесь в школах – час иностранного в неделю, мне знакомые ребята говорили, когда приезжали учиться по обмену.

– Вот так история. А у нас без этого никак, да, Никит?

– Никак. – Малиновский был молчалив, величественен и мрачен. – Так, ребят, давайте закругляться с этим питием кофе и поедем дальше.

– Дальше – куда? – спросил Женька. – Телефоны не отвечают. Нет, если хочешь, я еще пару раз наберу, но, по-моему, дело это безнадежное.

– Вариант с кустами кажется мне все более привлекательным.

– Никит, подожди, у меня другая идея. – Женька потер подбородок. – Там же бумаги... Нехорошо лезть в чужие дела, но ввиду чрезвычайных обстоятельств можно прочитать. Вдруг там имя владельца чемодана.

– И что? Будем гоняться за ним по всей Франции?

– Приключение, – напомнила Ольга.

Никита фыркнул.

– Авантюристы хреновы. – Но голос у него был незлой. – Ладно, Женечка, почитаешь, если тебе больше делать нечего. А мы с Ольгой пойдем в Байё смотреть циновку. Да, Оленька?

– Какую циновку? – не сразу сообразила она.

– Ковер, – зато Женька сообразил. – Ну уж нет. Если ты решил в музей не возвращаться, то ковер я пойду смотреть вместе с вами.

– Ленивые журналисты, – вздохнул Ник. – Не хотят читать трудные французские документы... Не поеду я в музей. День какой-то дурацкий, а если день дурацкий с утра, то и к вечеру он лучше не станет.

Вернулся писатель с подносом, на котором стояли две чашки кофе, одну из которых он протянул Ольге и добавил что-то веселое.

– Он гордится, что умеет варить хороший кофе, – перевел Женька.

– Мерси. – Ольга поставила чашку и принюхалась. – Точно, есть чем гордиться... Жень, а спроси у него, какой он писатель?

– Что, знаменитый или нет?

– Что пишет? Вдруг он французский Стивен Кинг, практикующий. И нам все-таки пора сматываться...

Шутка себя уже исчерпала, но Никита все равно улыбнулся. Ольге было приятно, что он решил остаться с ними, – в конце концов, если уж Мон-Сен-Мишель будет завтра, почему бы не погулять в Байё. А с Малиновским веселее.

Канетт выслушал Женькин вопрос и ответил пространной тирадой, а потом снова ушел с террасы.

– Он собиратель местных легенд, – объяснил Ильясов. – Ездит по Нормандии, записывает, потом составляет сборник... Уже две книги выпустил. Обещал показать.

Канетт вернулся почти сразу, принес книгу в суперобложке и отдал почему-то Ольге, а сам уселся напротив. Томик оказался увесистым. На рисунке под фамилией автора высился неприступный и мрачный замок, у подножия недружелюбно плескались волны.

– Я смотрю, легенды-то веселенькие, – хмыкнул Ник.

– Зато автор – вот он, перед нами. – Ольга перевернула книгу: на задней стороне обложки красовалась фотография Канетта. – Гляди-ка, не соврал.

– А ты думала, соврет?

– Мистер Холмс, я теперь подозреваю всех.

Писатель тем временем что-то длинно объяснял Женьке. Ольга полистала книгу, но, разумеется, та была на французском, зато с прекрасными иллюстрациями, напоминавшими гравюры Доре. Здесь были и цветные вставки, с фотографиями средневековых росписей и гобеленов.

– Угу, – сказал Женька Канетту и перевел: – Он говорит, что раньше работал в Руане журналистом, потом переселился сюда с женой и детьми. Жена и дети сейчас у родственников в Шербуре, а он ездит по окрестностям и работает.

– Очень красивая книга, – сказала Ольга писателю. Тот, видимо, понял ее и без перевода, улыбнулся и ответил по-французски.

– Оливье говорит, что это тебе подарок.

– А автограф? – оживилась Ольга, польщенная таким вниманием. – Автограф даст?

Канетт охотно подписал книгу, вытащив из нагрудного кармана шариковую ручку – сразу видно, привык с собой носить. Женька прочел, переводя на русский:

– «Очаровательной русской путешественнице, с пожеланием войти в местные легенды, от Оливье Канетта».

– Французы – самая галантная нация в мире, – сказала польщенная Ольга. – Жаль, что он женат, но книжка – тоже неплохо.

Потом они пили лимонад, Никита иногда поглядывал на часы, но никого не торопил – видимо, смирился со своей горькой участью, – а писатель, узнав, что случайные знакомые едут в Байё, прочел им целую лекцию про город – Женька еле успевал переводить.

– Честно говоря, я половину не понимаю, что он нам рассказывает, – сознался Ильясов, когда Канетт выдохся. – Такой диалект...