– У командующего военный совет, – сказал один из полицейских. – Но он скоро кончится. Как о вас доложить адъютанту? Выслушав Поуперса, часовой скрылся за палаточным пологом. Через несколько минут он вернулся. – Вас скоро примут, – сказал он. – Подождите здесь на скамейке. Все уселись на длинную врытую в землю скамью. Жан рука об руку с Жорисой. Фанфан чуть поодаль с Полем и Леоном. Буры раскурили свои трубки, а Фардейцен вытащил из позолоченного портсигара турецкую папироску и прикурил ее от бензиновой зажигалки, которые тогда еще были в диковинку. Отогер присел на краешек и поглядывал исподлобья по сторонам. Лагерь жил обычной будничной жизнью. Кто-то отправлялся в караул, кто-то возвращался оттуда. Кто-то возле палатки разбирал свою винтовку или пулемет. Скакали вестовые к палаткам офицеров. Чуть в стороне дымился костер. Возле него сидело несколько буров. Они о чем-то тихо разговаривали. Женщин и детей поблизости не наблюдалось. Здесь им, видно, находиться не полагалось. Ждать пришлось недолго. Из палатки вышел безбородый молодой человек, одетый по-военному. Он сказал несколько слов часовому, и тот подозвал Поуперса:

– Командующий ждет вас, – произнес полицейский.

Решили пойти втроем: Поуперс, Сорви-голова и Жориса. Когда они входили в палатку, из-за дальней перегородки стали один за другим появляться бородатые генералы и комманданты. Один из них – русоволосый гигант, взглянув на Поуперса, расплылся в добродушной улыбке:

– Тиль! – воскликнул он, обнимая комманданта. – Тиль, дружище, сколько лет сколько зим!

– Питер! – радостно-удивленно воскликнул Поуперс. – Вот уже не ожидал встретить тебя здесь! Ты что стал большим начальником?

– Генерал я теперь, – пожал плечами Питер. – А ведь начинал с простого бойца. Помнишь под Данди? В самом начале. Здорово мы тогда англичанам наподдали…

– Да, а вот теперь они нас обложили со всех сторон, – уже нерадостно проговорил Питер.

– Ты здесь сейчас командуешь? – спросил Поуперс.

– Нет, мы сейчас на Слоновой реке воюем, – ответил Питер, – и воюем по-настоящему, не отсиживаясь в окопах, как здесь. Пока есть силы, англичан нужно зажать в клещи вдоль железной дороги и гнать их из республик ударами, набегами, не давать им покоя, а не ждать, пока они нас голодом заморят! – возбужденно воскликнул генерал и даже взмахнул рукой.

– Ты об этом говорил командующему? – спросил Поуперс.

– Да, только что, – в сердцах махнул рукой Питер. – Но у него другое мнение. – Ну, он стратег, – проговорил Поуперс и, чтобы сменить тему разговора, оглянулся на стоящую позади пару. – Вот, кстати, познакомьтесь, – улыбнулся он. – Это знаменитый капитан Сорви-голова – командир разведчиков. Он недавно убежал из английского плена.

– Наслышан о вас, – сказал генерал и, пожимая руку, представился: – Петр Ковалев. – Питер – русский, – опережая вопрос Жана, объяснил Поуперс, – но он настоящий бур. Лет десять у нас живет. – Восемь, – поправил Питер и смущенно улыбнулся, словно извиняясь за малый срок проживания.

– Мы с другом Дмитрием Бороздиным приехали сюда из России. Есть там такой город Екатеринбург, на Урале. За золотом, конечно, приехали. Да так и остались здесь. На золотоносной шахте работали. Дмитрий тут даже женился. А когда война началась, отсиживаться мы не стали. Ведь Трансвааль – наша вторая родина. Да вот, Дима погиб под Преторией, – грустно проговорил Петр, опустив голову. – А я вот остался в живых. И воюю. Генерал, – горестно выдохнул он[4]. И после небольшой паузы, как-то торопливо обменялся рукопожатиями с Жаном и Поуперсом и поцеловал руку Жорисе, которой даже не был представлен.

– Ну, мне пора, – сказал Питер, – а то Каамо, мой ординарец, заждался. Может, увидимся когда-нибудь? – и генерал скрылся за пологом палатки.

– Странный какой-то генерал, – проговорила Жориса. – В глазах у него тоска.

– Но очень храбрый, – произнес слышавший весь разговор адъютант, а потом добавил: – Командующий ждет вас, господа. Луис Бота встал навстречу. Он во френче с маленькими погонами, как всегда, был элегантен и подтянут. Небольшая аккуратная бородка, пронзительный взгляд серых пристальных глаз. Жана он узнал сразу же и, выйдя из-за стола, обнял его по-отечески.

– Вы живы, мой мальчик, – растроганно проговорил Бота. – Я рад этому. Когда мне доложили, я, признаться, не поверил. Ведь тогда там, в ущелье, погибли все.

– Смерть меня пощадила, мой генерал, – сказал также растроганный Жан Грандье. – И моего лейтенанта Фанфана тоже. Мы сбежали из английского плена в Кейптауне, привезли вам секретный план генерального штаба и освободили из лагеря внучку президента – Жорису. Бота так же, как перед ним генерал Ковалев, галантно поцеловал руку девушке. Та смущенно зарделась. Поуперс достал из планшета пакет, предназначенный Китченеру, и протянул его Луису Бота. Командующий раскрыл пакет и достал оттуда сложенный пополам лист. Развернул его и недоуменно посмотрел на присутствующих.

– Здесь ничего не написано, – сказал Бота, вертя лист в руках.

– Не может быть! – еще больше удивился Поуперс. – Я не отпускал планшет из рук. Даже ночью.

– Вот, убедитесь сами, – и Бота протянул комманданту совершенно чистый лист с гербовой печатью.

– Но ведь лист тот же самый, – произнес Сорви-голова, – вот и печать генштаба. Я получил пакет из рук генерала Девета. Его сургучовую печать вы только что сами сломали.

– Куда же тогда исчез текст? – недоуменно спросил Поуперс.