Бесспорное всегда особенно озлобляет вражескую сущность («Бесспорное»).

Похвала врага – в степени его озлобленности («Америка»).

Костры и факелы дикарей являются лишь озарением пути. Без врагов люди забыли бы о многом полезнейшем и прекраснейшем («Чюрлёнис»).

Во временном пользовании всякая движимость и недвижимость. Не унести ее за пределы земные («Радость народа»).

Отказаться от собственности совсем не трудно.

Кичливое, жадное «я» заменяется сотрудническим «мы». «Мое» непрочно, а «наше» уже устойчивее («Радость народа»).

Вандализм вещественный еще ничто перед рабством мысли, скованной невежеством («Культура»).

Лишь бы только не было мыслей взаимопоедающих («Возрождение»).

Как прискорбно наполнять пространство необдуманными иероглифами! За каждый из них мы ответим, и ответим в пространственном мегафоне («Неприязнь»).

Все бессмысленное непристойно («Значительность»).

Поучительно проследить, как мрачные замыслы душат даже самые здоровые начинания («Правильное задание»).

Насколько нелегко повернуть руль в правильное течение мысли («Неприязнь»).

Тьма должна быть рассеиваема беспощадно с оружием Света и в правой, и в левой руке («Средневековье»).

Истинная профилактика будет заключаться не в глотании химических таблеток, но в оздоровлении прежде всего условий быта («Предсказания»).

Во имя профилактики нельзя молчать там, где обнаруживается несомненная злоумышленная зараза («Средневековье»).

Можно ли молчать, когда под уловкою скепсиса потрясаются вечные корни? («Зачем?»)

Если кто-то заметит поджог, то он не может в самости продолжать путь свой и не предупредить своего брата («Средневековье»).

Мир не может строиться на чьем-то унижении, умалении и на самовозвеличивании… Во всем и всегда должно быть охраняемо человеческое достоинство («Фредум»).

Неразумно выдвигать что-либо поруганием всего соседнего («Обзоры искусства»).

Не опустимся, чтобы затемнить чье-то достижение («Русскость»).

Душа на перекрестке не откроется («Непосланное»).

Заплаты ветхие, нашивки шутовские нужно суметь снять. Надо суметь открыть в полном виде трогательный облик человека («Земля обновленная»).

Всякая обветшалость, и материальная, и духовная, одинаково непригодна («Урбанизм»).

Никакое общество не может успешно разрешать свои жизненные задачи на основании обветшалых суеверий и окаменелых ужасов («Урбанизм»).

Понятие роскоши – безобразно. В нем распад и разврат. В происходящем переустройстве мира все разрушительные атрибуты роскоши должны быть отвергнуты («Сотруднику»).

Не в безработице, а в неоплатице дело («Грозы»).

Самые лучшие вещи можно убить их нелепым расположением («Борьба за Культуру»).

Разрушение музея есть разрушение страны. Будем помнить это во всех смыслах («Катакомбы»).

Без познавания гуманитарного не продвинуться («Проблемы»).

От реализма могут быть пути, но абстракция – тупик («Культура»).

Нельзя думать, что сперва можно отравить человека, а потом преподать ему основы Культуры («Мясин»).

Если Культура будет загнана, как жалкая приживалка, она не сможет воздействовать на человечество («Психический каннибализм»).

Нередко попугайно твердится слово «Культура», но смысл его затемнился («Герои»).

Когда весь мир содрогается в смущениях и судорогах, тогда особенно невыносимо всякое пустословие («Значительность»).

Нужно отличать истинный глас народа от подсунутого ему преднамерения какими-либо соблазнителями («Естество»).

Можно самое замечательное явление пытаться насильственно приклеить к ничтожному основанию («Предубеждение»).