Гранату успел бросить лишь морячок и кинулся щучкой, выбирая прогалы в ивовых кустах. Колчин поймал цель, это был терский казак из немецких вспомогательных частей. Автомат, удерживаемый одной рукой, бил неточно, а терский казак владел карабином мастерски. Он уложил маленького лейтенанта наповал, подошвы сапог лишь скребнули снег.

Сержант, помощник Колчина, тоже раненый, опустошил магазин, оглянулся на мертвого командира. Секундная задержка стоила ему жизни, пули перехлестнули живот. Терский казак выстрелил еще раз в лейтенанта и, доставая на ходу нож, подошел к телу.

– Режь, чего медлишь, – поторопили его.

Морячок с расстояния двухсот метров видел происходящее, кое-как прижал винтовку к раненому плечу и выстрелил в казака. Промахнулся и заковылял к своим, жалея, что не имеет возможности отомстить за хороших ребят. Вскоре он натолкнулся на группу бойцов из второго взвода. Его наскоро перевязали и расспросили.

– Некого выручать, – объяснял он. – Все товарищи геройски погибли.

– А лейтенант?

– Ему голову казаки отрезали.

Глухов, исполнявший обязанности командира взвода, выругался и приказал атаковать, но встречный огонь оказался слишком сильный.

Ночью старшина все же сползал на нейтралку и приволок обезглавленное тело маленького лейтенанта. Голову нес Костя Гордеев в вещмешке.

Глухов стал замечать в себе новые черты, которые раньше в нем не водились. Никто не посылал его за мертвым лейтенантом, однако он сходил, не спрашивая ни у кого разрешения. Мало того, не поленился натянуть три растяжки из гранат «Ф-1» и, возвращаясь назад, залез в одну из траншей. Поймал там часового, задушил своими мощными шершавыми руками и пригвоздил штыком к обледеневшему брустверу.

– Вот так и стой, – погрозил он пальцем мертвому врагу.

Для младшего лейтенанта Феди Колчина и санитарки Тони Мурзиной вырыли две отдельные могилы. Грамотный ординарец Костя Гордеев аккуратно сделал две надписи. Одна гласила: «Младший лейтенант Федор Колчин – герой», а на другой «Тоня Мурзина – санитарка».

Несоответствие заметил Ходырев:

– Они оба герои.

– Места не хватило, – лаконично объяснил ординарец. – И так все ясно.

Морозы поджимали. По Волге шла шуга, кое-где река замерзла. Соленые Сарпинские озера покрылись льдом, выпал первый снег. Участок, который занимала вторая штрафная рота, уменьшился, он сделался более компактным и по-прежнему являлся клином между краем болот и склонами холмов.

Немцы пытались вновь захватить участок, но две атаки были успешно отбиты, атаковать в третий раз они не решались. Кроме того, увеличилось количество наших частей, которые разместились рядом. Значительно прибавилось число артиллерии, минометов, стало веселее. В воздухе стало значительно меньше немецких самолетов, их отгоняли наши истребители, и это тоже поднимало настроение.

Часть штрафников, в том числе Надыма, освободили и направили в другие подразделения. Загвоздка получилась с Максимом Луговым. Капитан Елхов устроил ему допрос, заподозрил в трусости и добавил своей властью еще один месяц пребывания в штрафной роте.

– Несправедливо, товарищ капитан, – жаловался сержант. – Ведь я и в атаку ходил, и под пулями побывал.

Но о трусости Лугового знали многие, и уговоры не помогли. Отказали и музыканту Сечке. У него не вышел срок, да и чрезмерная осторожность вызывала злые подковырки.

– Повоюй еще… Уж очень легко хочешь грехи списать. Подудел на своей дудке, думаешь, героем стал?

Сечку не любили за хитрость и суетливость. Елхов тоже не вступился.

– Кто же без тебя «Славянку» играть будет? Иди-иди, начищай трубу.

Седьмого ноября выдавали награды. Единственным награжденным из числа штрафников оказался Саша Бызин. Дело не обошлось без хитрости. Бызин согласился возглавить взвод противотанковых ружей, введенных по новому штату, его срочно освободили, вернули лейтенантское звание, одели с иголочки и вручили орден Красной Звезды. Парень был растроган.

– То расстрелять грозились, а то орденом награждают…

– На войне и не такое бывает, – хлопал его по спине Елхов. – Радуйся!

Не обделили постоянный и сержантский состав роты. Капитан Елхов получил обещанный орден Красного Знамени. Федю Колчина (посмертно), Воронкова, Маневича и Ходырева наградили орденами Красной Звезды, остальные сержанты получили медали.

Роту формировали здесь же, не отводя с позиций. Люди приходили по десять-двадцать человек в день: те же самовольщики, пьяницы, заворовавшиеся хозяйственники. Заметно меньше стало дезертиров и осужденных за отступление без приказа.