Квартира фешенебельная, как раз такая, в которую можно привести избалованную женщину. Даже Элизу. Все там обставлено в ее вкусе, вплоть до картин на стенах. Очень удобное место, чтобы накрыть вас обоих в интимном виде. Есть вопросы?

— Как мы с вами будем поддерживать связь?

— Я буду иногда по вечерам вам звонить. Там есть телефон. Мы сейчас расстанемся. Не забудьте главного: ни одна женщина в мире не заслуживает близости ценой потери ста тысяч.

Тернер поднялся и я неожиданно для себя увидел, что у него неуверенный вид, будто он сомневается в правильности своего решения и сейчас все переиграет, но он опомнился, взгляд снова стал жестким, насмешливым, это был прежний, уверенный в себе продавец ракет и стратегических бомбардировщиков.

— Вы все запомнили, Дик?

— У меня хорошая память.

— Где вас ждет машина?

— У мистера Брукса.

— Отлично, желаю удачи.

Тернер не подал руки и направился к выходу, но пройдя несколько шагов, повернулся ко мне и жестом пригласил приблизиться.

— Я забыл, а вы не напомнили. Неуместная деликатность. Вот чек на пять тысяч. Купите все, что пожелаете. Вы должны выглядеть не хуже, чем я. Неправда ли, смешно, Дик: я, вероятно, первый муж, который желает удачи в совращении собственной жены!..

После ухода Тернера я еще долго сидел на веранде Гленна, переосмысливая в собственном сознании то, что услышал от Тернера, стараясь трезво рассудить, не затеял ли я слишком рискованную и безнадежную игру. А вдруг Тернер потом уберет меня, когда мавр, то есть я, сделает свое черное дело? Зачем? Как свидетеля своего унижения? Глупо. Он сказал, что я ему пригожусь, а таким людям нужны верные исполнители. И что же я всю жизнь буду подвизаться в команде Тернера? Пока не сверну себе голову. Это не по мне, тем более, что я мог в самом ближайшем будущем рассчитывать на сто тысяч. Не найдя каких-то очевидных причин для расправы со мной со стороны Тернера, я немного успокоился и все равно мысленно похвалил себя за предусмотрительность, имея ввиду диктофон, подарок с сюрпризом, который мне так торжественно вручил мистер Дуглас.

Мне очень хотелось немедленно проверить запись на магнитофонной ленте, но я предполагал, что с этого момента стал объектом пристального наблюдения агентов Тернера, хотя в этом вряд ли имелся какой-то смысл; вот послезавтра, когда я познакомлюсь с миссис Тернер, тогда уж наверняка каждый мой шаг не останется без слежки. В этом сомнений не было. Хотя я и выпил с Тернером две бутылки коньяка, особого опьянения не было, так, легкое смещение предметов, а мне это как раз было крайне необходимо: нервы были напряжены, кожа болезненно реагировала на одежду, мысли слегка путались. Ничего удивительного, я никогда не играл в такие опасные игры, опасные, потому что такие люди, как Тернер, непредсказуемы в логике и невозможно предугадать, что на самом деле кроется за его сумасшедшим предложением. Вариантов было много: а вдруг и миссис Тернер, из каких-то неведомых мне соображений Тернера, посвящена во всю эту затею? Или такой: я знакомлюсь с ней, провожу время, все это фиксируется людьми Тернера, потом прихожу на очередное свидание и нахожу ее мертвой. Кто убил? Ни у судьи, ни у одного присяжного заседателя не возникнет сомнений, что это сделал к. Но в таком случае, простите, у меня есть магнитофонная пленка с записью нашего разговора!

«Молодец, Мэйсон!»— похвалил я себя уже вслух. Проходящий мимо Гленн немедленно отреагировал на мои слова: «Мистер что-то сказал?» Я решил выпить еще рюмку коньяка. Гленн молча выслушал мою просьбу, потом усмехнулся: «Не много ли мистер пьет?» Тут я дал выход своему настроению: я встал с плетеного кресла, на котором уютно просидел два часа, подошел к морщинистому держателю элитарного заведения, похожему на пирата на заслуженном отдыхе, схватил за рубаху, пропахшую спиртным и жареным мясом, притянул его высохшее лицо к своему подбородку и прошипел в самое ухо:

— Послушай ты, старая вонючка, если я позволяю разговаривать со мной таким образом мистеру Тернеру, то это не значит, что каждый старый козел может позволить себе такое же!

Гленн вяло висел в моих руках, но признаков страха не выказывал. Меня это удивило и одновременно насторожило. Я отпустил его и тут же услышал за спиной голос индейца, которого вообще не принимал в расчет. Индеец стоял в двух шагах от меня, лицо его было по-прежнему невозмутимо, правой рукой он подбрасывал слегка загнутый на конце индейский нож, лезвие которого наверняка острее бритвы.

— Молодой человек разумно поступил, отпустив моего хозяина. Очень разумно. Еще минута и молодой человек предстал бы перед высшим судом. Молодому человеку повезло, что с ним разговаривал мистер Тернер, иначе я бы не стал ждать этой минуты.

В серьезности намерений индейца сомневаться не приходилось. Я посмотрел на ухмыляющегося Гленна, на деревянные скулы индейца и, демонстративно плюнув на пол, покинул заведение. Как ни странно, угроза старого индейца отрезвила меня, в сознании неожиданно четко сформировалась очередность моих дальнейших действий. Сначала следовало прослушать пленку и сделать копию, потом надежно пристроить ее до завершения всей операции по компрометации миссис Тернер.

Я спустился к самой воде, обогнул пристань с несколькими свежеокрашенными лодками и прошел тропинкой к беседке, из которой отлично просматривалась вся местность. Достав из кармана пачку сигарет, я незаметно вынул и диктофон. Он был так изящен и мал, что помещался в ладони. Не выпуская его из ладони, я отмотал пленку и нажав белый клавиш услышал слова Тернера:

— Так что, Дик, хотите заработать сто тысяч?

— Я не пойду на убийство.

— Молодец, никогда не соглашайтесь на убийство за сто тысяч. Просите, минимум, миллион. В данном случае, за сто тысяч вам всего лишь прядется скомпрометировать женщину.