– Ну… Я пойду? Отправление… – неуверенно сказала я.

– Ну… Пока… – ответил Эннан.

Не сказал, что ему жаль расставаться. Не спросил, как меня найти «ВКонтакте». И поцеловать на прощание тоже не пытался.

Я вскочила на подножку и забралась в вагон. Зашла в купе и плюхнула сумку на нижнюю полку. Витка мазнула по ней взглядом и ничего не сказала. Я посмотрела в окно, но на перроне уже никого не было. Поезд дрогнул, и евпаторийский вокзал плавно поехал назад. Я резко встряхнула волосами… и выкинула Эннана из головы. Другой появится. Парни, это такая штука – на одного потерянного приходится два найденных и три, от которых не знаешь как избавиться.

Наутро мы вернулись домой. Нас встречали как героев, жертв крушения и злостных хулиганов одновременно. Родители расхватывали мелких, рыдали над ними, орали на них, орали на Душку, благодарили Душку, целовали всех без разбора: детей, Душку, Тосю, Микулишну, Бореньку… Один папаша с разгону даже звуковые колонки расцеловал. Так встречали всех – кроме меня. И Витки. Ну, мы, собственно, и не ожидали, что за нами придут на вокзал. И не потому, что наши мамы хуже других! Просто, чтобы выжить, нашим семьям приходится напрягаться чуть-чуть больше, чем остальным.

– Татьяна Григорьевна, мы пойдем. – Я закинула на плечо сумку.

– Послезавтра с утра на репетицию. Без опозданий, – продолжая пожимать руки и скалиться в фирменной улыбке, бросила Душка-Череп.

– На какую еще репетицию? – Витка чуть не споткнулась.

– А вы как думали? – Душка даже родителям кивать перестала, полностью переключившись на нас. – Надо пользоваться, пока мы знаменитости. У меня уже пять предложений о гастролях!

– Ничего себе! – пробормотала Витка.

А я ничего не сказала, только молча двинулась к выходу из вокзала, сгибаясь под тяжестью сумки и улыбаясь совершенно по-дурацки. Все-таки как ни крути, а Душка – гений! Психический, истерический гений. Надо быть совсем ненормальной и совсем гениальной – и еще потрясающей стервой! – чтобы из нападения террористов выжать новую славу и новые гастроли. Хорошо бы хоть одни – за границу. А что, Душка и не на такое способна!

И вообще, мир полон потрясающих людей! Микулишна и Тося, пытавшиеся защитить наших малышей, и красавчик Боренька, кинувшийся отбирать у террориста автомат (пусть безуспешно, но пытался же!). И умница Вадим, и неизвестный хакер Большой Босс, которые нас совсем не знали, но спасали – и спасли!

Я кое-что поняла насчет своего отношения к окружающему миру… Например: когда никто не пытается бить меня и обижать мою маму – я не так уж сильно ненавижу этот мир и людей в нем. У меня даже мысль о бабушке вызывает умиление – во всяком случае, прямо сейчас. Пока мы с ней еще не встретились…

Я вышла из вокзала и остановилась на высоких ступеньках. Движение у себя за спиной я не столько заметила, сколько почувствовала.

– У меня дома полно народа, – сказала неслышно возникшая рядом Витка. – Мать с братом, и отец тоже…

– У меня никого, – пряча в карман мобилку, бросила я. – Мама в больнице, бабушка встречается с адвокатами отца насчет квартиры.

И мы пошли к остановке.

Я плюхнула сумку на тахту.

Я дернула молнию.

Я вытащила наброшенное сверху пляжное полотенце, открыла молнию внутреннего отделения… и перевернула сумку.

– Ляп! Ляп! – на тахту посыпались туго перетянутые банковской упаковкой пачки радужных бумажек.

Если бы это было кино, тут бы шли титры и кадры, вырезанные режиссером, чтобы не отвлекали от основного сюжета. Вот только… Наверное, это и есть основной сюжет.

– Нашла! – крикнула я, дергая за ручку своего чемодана, торчащую из-под сумок, коробок и декораций, спрессованных между сиденьями автобуса.

Бам! Хрясь!

Завалившийся на бок тяжеленный спонсорский короб грохнулся об пол, кракнул… и… изнутри выпал небольшой чемоданчик. Ударился об пол, звонко, металлически щелкнуло… и крышка чемоданчика приподнялась, точно что-то давило на нее изнутри.

– Ну что ты там застряла? – раздраженно пробурчала Витка. – Клад нашла?

– Вроде того, – сказала я, откидывая крышку чемоданчика. – Вроде…

В чемоданчике, плотно подогнанные, лежали пачки денег – разноцветные новенькие банкноты, туго стянутые банковской упаковкой.

– Это… что? – заглядывая мне через плечо, тихо спросила Витка.

– Не видишь, что ли? Евро.

Мне самой было странно слышать свой спокойный, даже безучастный голос. Можно подумать, на меня каждый день выпрыгивают чемоданы с деньгами. На меня, нищую, загнавшую собственную маму в долги… Я протянула руку… Отдернула. Протянула снова… И благоговейно, за краешек, вытащила из чемоданчика одну пачку. Не тяжелая совсем… Похрустывает, если согнуть пополам…

– Наверное, это на наши гастроли… – предположила я.