Джимми отнес ее на лужайку к церкви, положил под дубом и тщетно пытался поговорить с ней. Больше он ничего не помнил.

Когда тело было обнаружено, расследование уже через несколько дней привело полицию к Джимми. После того как его несколько часов продержали без еды, не давая возможности связаться с родителями или адвокатом, он сознался и все рассказал. Когда мы разговаривали с ним в первый раз, он сказал, что ничего тогда не помнил и не может ручаться, что в полиции рассказал все правильно.

С юридической точки зрения это было кошмарное дело. Если будет установлено, что Джимми причинил смерть этой женщине (пусть даже непреднамеренно) во время совершения грабежа, то это является убийством при отягчающих обстоятельствах и наказывается пожизненным заключением или смертной казнью. Если жертва погибла при попытке изнасилования, это тоже убийство при отягчающих обстоятельствах, наказывается только смертной казнью.

Я считал, что Джимми Мартин виновен в грабеже и попытке изнасилования, а смерть женщины произошла в результате несчастного случая. Мое мнение основывалось на его собственном рассказе и на заключении судмедэксперта, в котором указывалось, что причина смерти — повреждение черепа, которое могло быть результатом падения потерпевшей на каменную стену. Но я знал, что присяжные будут слишком возмущены обстоятельствами дела, чтобы вникать в подобные юридические тонкости.

Я настоял на проведении Джимми психиатрической экспертизы, которая установила, что он страдает эпилепсией и что приступы болезни провоцируются алкоголем. Было также установлено, что он в данное время не может предстать перед судом по состоянию здоровья, и осенью 1961 года его поместили в тюремную больницу в Бриджуотере. Четыре года спустя больничные власти заявили, что в состоянии больного произошли значительные улучшения и он может быть доставлен в суд.

Прежде всего я попытался уговорить окружного прокурора согласиться на непредумышленное убийство. Я подчеркнул, что изменения в законодательстве, произошедшие за эти четыре года, по всей вероятности, сделали признание Джимми недействительным, а без такого признания имелось слишком мало доказательств его причастности к убийству медсестры. Более того, у нас имелись веские доказательства его психического заболевания; некоторые психиатры были убеждены, что в момент совершения преступления Джимми не мог контролировать свои действия.

Я не хотел, чтобы Джимми был осужден за убийство, но в то же время не хотел, чтобы он был оправдан как сумасшедший и снова отправлен в Бриджуотер, который все-таки скорее тюрьма, чем больница. С другой стороны, было очевидно, что ему необходимо постоянное наблюдение и медицинская помощь. Он уже отбыл четыре года в счет будущего приговора. Если бы его признали виновным в непредумышленном убийстве, он получил бы условную меру наказания и длительное время находился бы под строгим наблюдением.

— Ничего не выйдет, — ответил окружной прокурор на мое предложение. — Будем драться до конца.

Я попросил судью без согласия прокурора квалифицировать действия подсудимого как непредумышленное убийство, но он отказался.

Суд начался в декабре 1965 года под председательством Фрэнка Дж. Мюррея, очень опытного и толкового юриста. Впоследствии он был назначен судьей окружного суда Соединенных Штатов. Обвинение поддерживал помощник окружного прокурора Джек Мулерн, бывшая хоккейная звезда Бостонского колледжа, тоже опытный юрист.

Мулерн произнес вступительное слово коротко и по-деловому, без лишней болтовни: судья Мюррей вел процесс твердой рукой.

— Джентльмены, — говорил он, когда какое-нибудь его решение удивляло меня или Джека, — здесь суд, а не школа. Продолжайте.

Как и предполагалось, признание Джимми не было принято судом в качестве доказательства, поскольку оно было получено явно незаконными методами. Свидетелей происшествия не было. Один человек видел Джимми около потерпевшей, но никто не видел, как он ее убивал. Когда обвинитель закончил выступление, было совершенно очевидно, что его аргументы неубедительны.

Чтобы доказать невменяемость моего подзащитного, мне пришлось бы поддержать позицию обвинения. У меня не было ни малейшего желания отправить Джимми Мартина на электрический стул, доказав то, что не удалось обвинению. С другой стороны, защита могла бы и не поднимать вопрос о невменяемости, но это тоже было опасно. В поисках третьего варианта, я подошел в коридоре к судье Мюррею.

— А что если нам сделать раздельный суд, как в Калифорнии? — спросил я. — Пусть присяжные решают, виновен ли он, и если они сочтут, что виновен, тогда уж будем говорить о невменяемости.

— Мысль интересная, — ответил судья. — И если бы речь не шла о смертной казни, я мог бы согласиться. Но законом это не предусмотрено, и решить этот вопрос может верховный суд, но не я.

— Леди и джентльмены, — начал я свою вступительную речь, — мы не будем говорить о том, совершил обвиняемый преступление или нет. Это решать вам. Но если вы сочтете его виновным, то на основании доказательств, которые я вам сейчас представлю, вам придется также признать, что он был невменяем и, следовательно, не отвечал за свои действия.