Брид молча качает головой, и его светлые волосы развеваются на ветру.

Дорога выпрямляется и ведет к пирсу. Вскоре они приближаются к гостинице под названием «Трактир Основателей». Доррину уже доводилось бывать там с отцом и братом.

– «Трактир Основателей», – показывает на здание Гелизел. – Кормят неплохо, но цены заламывают!..

Брид хмыкает.

Кадара неотрывно смотрит на гавань.

Доррин следует за своими спутниками к единственному у причала судну. Взгляд его опускается к темно-зеленой воде, потом взбегает к дощатым сходням, над которыми изнывает от безделья вахтенный матрос. Заметив черную тунику Гелизел, он оживляется и напускает на себя деловой вид.

– Магистра, вас ждут.

Наставница поднимается по трапу. Доррин медлит, рассматривая выпуклые борта. «Риесса» – название, написанное на укрепленной на бушприте табличке, кажется юноше знакомым, хотя он не может сказать, где его слышал.

– Идем, – торопит его Гелизел – Я должна представить всех капитану.

Когда Доррин открывает глаза, Брид еще вовсю храпит. С верхней койки доносится дыхание Кадары. Гибкий рыжеволосый юноша выскальзывает из-под одеяла, натягивает толстые коричневые штаны и сапоги, надевает рубаху и, стараясь не шуметь, выбирается по трапу из крохотной каюты на закапанную дождем палубу. Дождь уже кончился, однако снаружи пасмурно и дует резкий, холодный ветер.

Поежившись, Доррин проскальзывает мимо палубных матросов и ныряет в кают-компанию, где садится на дубовую лавку за пустым столом. За соседним с тяжелой кружкой в руке сидит один из судовых офицеров, перед которым стоит блюдо с булочками, ягодами и персиками.

В столешницу вделаны скобы, не дающие посуде ерзать при качке, а глиняные блюда и миски глубже обычных – чтобы их содержимое не расплескивалось. Кроме того, оба стола и лавки привинчены к полу.

Рыжеволосый наливает себе чаю, пробует и морщится: напиток так крепок, что горчит, даже сдобренный изрядной порцией меда. А черствую булочку приходится обмакнуть в чай.

Доррин заставляет себя есть не спеша. Помощник капитана старается не встречаться с ним взглядом, а больше в каюте никого нет: видимо, команда позавтракала раньше. Юноша съедает вторую булочку, дожевывает ломтик сушеного персика и уже собирается уходить, когда в каюту спускается Кадара, а за ней Брид.

– Ты сегодня рано поднялся, – замечает она.

– Что-то не спалось.

Брид хмыкает.

Кадара садится, Брид шлепается на лавку рядом с ней. Девушка наливает две глиняные кружки чаю.

Доррин озирается по сторонам, ища, куда можно поставить пустую кружку.

– Ты куда-то спешишь? – спрашивает Кадара.

– Да мне вроде некуда... – Доррин вздыхает, снова наполняет кружку и кладет туда еще больше меду.

– Мы тебя, считай, и не видим, – говорит Кадара. – Торчишь на палубе, пока мы не заснем, ложишься за полночь, встаешь ни свет ни заря.

Брид, уставясь перед собой, мелкими глотками пьет чай.

Кадара берет с блюда пригоршню сухофруктов. Потом настает черед черствых булочек, для размягчения которых было бы не лишне прибегнуть к молоту Хегла.

Вспомнив о кузнеце, Доррин невольно смотрит на его дочь. Чай, хоть он и вбухал в него чуть ли не полкружки меду, все равно кажется горьким.

Брид с громким хрустом разгрызает сухую булку, запивает ее, выдув всю кружку чая единым духом, и наполняет ее заново.

Молчание затягивается. Наконец Доррин ставит недопитую кружку в одно из углублений в центре стола и поднимается на ноги.

– Мы присоединимся к тебе на палубе, – говорит, подняв глаза, Кадара.

Брид продолжает методично и основательно расправляться с едой.

Ветер сдувает пену с гребней темно-зеленых волн, качающих крутобокую «Риессу».

– Скучаешь?

Доррин подскакивает от неожиданности. Рядом стоит Кадара.

– А где твой Брид?

– Так уж и мой... Он еще не наелся, а потом тоже подойдет сюда.

– Какое счастье.

– Доррин... – за тихим укором в голосе девушки скрывается раздражение.

– Прости, – вздыхает Доррин.

– Брид не виноват в том, что прекрасно управляется с клинком, – говорит она.

«И с девушками», – думает Доррин, но вслух произносит совсем иное:

– Да, конечно.

– Ты знаешь, что всем этим я обязана тебе? – спрашивает девушка, глядя в сторону.

– Я знаю, что ты так считаешь. Слышал от тебя, и не раз.

Хлесткий порыв соленого ветра взъерошивает ее короткие рыжие волосы.

– Можно к вам присоседиться?

Доррин оглядывается.

– Ну что, Брид, полегчало?

– Ага, – добродушно улыбается парень. – А то ведь голодному-то какая радость? – Без длинного меча, который обычно он носит за спиной, этот простоватый с виду малый в серых штанах и ярко-голубой рубахе похож на обычного хуторянина из долины реки Фейн, а уж никак не на опасного бойца, каким его сделали полгода занятий в Академии.