Гермиона застывшим взглядом смотрела на черную татуировку на левом предплечье Джинни. Череп и змея. Черная Метка. Грудь девушки нервно вздымалась, она стояла посреди спальни, в белых гольфах, школьной плиссированной юбке и кружевном бюстгальтере, раскрасневшаяся, растрепанная и какая-то необузданно дикая. Такой Гермиона не видела младшую Уизли никогда.

— И что же ты сделаешь, а, Гермиона? — наблюдая за ее реакцией, с вызовом спросила Джинни. Она почти кричала. — Побежишь рассказывать Гарри? Или, может, МакГонагалл?! Посадишь меня в Азкабан, а?! За любовь и ненависть, за отчаяние, нет?! Или ты попробуешь меня спасти праведными речами?! Не нужно! Я не жалею, слышишь, и я хочу, чтобы ОН ЗНАЛ! Почему ты смеешься, химерова кладка [56] , почему ты смеешься?!

Гермиона ничего не могла с собой поделать. Не могла остановиться, хотя и сжала зубами губы чуть ли не до крови. Джинни выглядела растерянно.

— Это истерика, да? — зло спросила она. — Не думай, что я шучу. Я стала Пожирательницей Смерти!

— Да, Джинни, я вижу, — превозмогая хохот, выдавила Гермиона. — Вижу и понимаю, Джинни… Я тоже.

— Что «тоже»? — не поняла Джинни.

Гермиона не сразу перестала хохотать и всё еще не могла сдержать улыбку. В припадке веселья она повалилась в кресло и теперь полусидела, с трудом переводя дыхание.

— Что «тоже», Гермиона? — тихо спросила Джинни, и с нее как будто слетели и раздражение, и решительность, и истеричное высокомерие.

Гермиона улыбалась теперь только уголками рта и пристально смотрела в глаза девушки, не говоря ни слова.

— Ты не понимаешь… — начала опять Джинни.

— Это ты не понимаешь. — Гермиона уверенным движением подняла руку, расстегнула и скинула назад мантию, освобождая от темной складчатой ткани свое плечо — Черная Метка ярко выделялась на незагорелой, бледной коже. Джинни застыла, впившись взглядом в обугленные очертания змеи. В ее глазах медленно и отчетливо начинал плескаться ужас.

— Как… Как ты могла?! — осипшим голосом спросила девушка, делая шаг назад.

— Что?! — опять расхохоталась Гермиона. — Это ТЫ мне говоришь?!

— Я… Я просто… Хотела наказать Гарри.

— Идеальное решение.

— Да! — с вызовом бросила Джинни, снова на миг распаляясь. — Что для него может быть хуже?!

Тут крыть было нечем.

— Но ты… Как могла ты?! Гермиона, ты! Почему? И… Когда?

— Давно, Джинни, еще летом.

— И Лика тут ни при чем?

— Лика?

— Профессор Вэйс.

— Ну, конечно! — внезапно прозрела Гермиона, всплеснув руками. — Мерлин, я идиотка! Тупая, как горный тролль! — она невольно сорвалась с места и сделала несколько шагов по комнате. — Профессор Вэйс же говорила, что занимается вербовкой сторонников!

— Говорила? Тебе?! Она знала?!

— Думаю, что знала с самого начала. Точно знала с декабря. Я… сделала кое-что.

— Не понимаю, — Джинни устало опустилась на широкий подоконник. — Как ты смогла? И… почему?

— Как? К Темному Лорду меня привела Нарцисса.

— Нарцисса? — прищурилась и вновь напряглась Джинни. — Не жена ли…

— Да, Нарцисса Малфой, — кивнула Гермиона и посмотрела прямо в глаза девушки. — Она моя тётя.

— ЧТО?!

— Что слышала.

Повисла тяжелая пауза.

— Но… Подожди! — Джинни неистово замотала головой, пытаясь вернуть свой мир в нормальное состояние. — Что за бред?! Каким образом она твоя тётя?!

— Сестра моей матери.

— Погоди… — в глазах младшей Уизли мелькнула какая-то догадка. — Сириус говорил… Но твои родители…

— Приемные.

— Сестра Нарциссы Малфой — это Андромеда, мать Тонкс?! Но почему, как ты попала?..

— Беллатриса.

— Что?

— Беллатриса. Беллатриса Лестрейндж. Мою мать зовут Беллатриса Лестрейндж, Джинни. Когда ее заключили в Азкабан, Нарцисса отдала меня в семью магглов. Мне было два года.

— Бред, — тихо сказала Джинни. — Этого. Не может. Быть, — раздельно проговорила она и попятилась. — Беллатриса Лестрейндж?! — с усилием повторила девушка. — Т–т-твоя…

Она захлебнулась воздухом и впилась пальцами в оголенные плечи так, что на них проступили красные пятна.

— Нет, — упрямо повторила Джинни. — Этого быть не может. — Она на секунду зажмурилась, а потом впилась взглядом в левое плечо своей подруги. — Гермиона! Какой ужас… Мерлин… Твоя мать — Беллатриса Лестрейндж?! — она снова попятилась, бросив быстрый взгляд на плотно закрытую дверь, и подхватила со стула шейный платок, которым машинально обмотала левую руку. — Как… Когда ты узнала?

Казалось, одна только Черная Метка не давала Джинни расхохотаться в ответ на заявление своей подруги. Да и та была не слишком твердым доказательством этой ужасной правды.