Когда счастливые обладатели нечестно нажитых денег, отобедав, лениво посасывали сок, выжатый из экзотического фрукта маракуя, к ним, предварительно испросив позволения, подсел коричневый человек. Представился он как Педро.

– Слушай, дядя, так мы тебя величать не будем, – резонно заметил Николай, – а то еще подумают о нас не весть что. Мы не можем себе позволить роскошь иметь знакомых с подобным именем.

Местный ни слова не понял из тирады, но вежливо улыбнулся, наглядно демонстрируя, что качество и белизна зубов не всегда зависит от зубной пасты и стоматологов, поскольку, как первую, так и вторых он даже в глаза не видел.

– Назовем мы тебя Петей. Неплохое имя, даже для человека с не нашей стороны Земли, – продолжил свою мысль Живцов, – не знаю, взял бы тебя в ординарцы Василий Иванович, но нам с дружком ты явно сгодишься, учитывая твое местное происхождение и готовность на все за деньги, судя по блеску твоих глаз.

Абориген продолжал улыбаться. Дальнейшее общение проходило на смеси русского, английского и испанского языков.

Петручио, как в конечном счете его назвали россияне, знаний своих не скрывал и рассказал об острове и его жителях весьма забавные вещи.

Остров Сан-Антонио принадлежал Колумбии и имел небольшие размеры. Официально знаменит был тем, что где-то здесь зарыл свои сокровища свирепый пират Морган. Немалыми уникальными местами привлекали доверчивых туристов островитяне. Одним из таких природных шедевров был сопладор. Это такое отверстие в верхней части скалы на значительном удалении от берега. Во время шторма, когда волны бьются о берег, из сопладора вылетают мощные водяные фонтаны. Смотрится это потрясающе! Ходила легенда, что какой-то незадачливый турист увидев дыру в скале, решил именно в нее облегчить свой кишечник. После удара волны турист приобрел заикание, глазной тик, кучу других психических заболеваний. Но зато вылечил геморрой.

Закончив с официальным представлением острова, Петручио, подбадриваемый бесплатным пивом и сигаретами, поведал о другой стороне жизни этого куска суши, неофициальной, а потому более интересной.

Сан-Антонио был всемирной столицей воров. Тут был такой наплыв краденного, что вещи, насильно изъятые у их законных владельцев, продавались за 10 % от их первоначальной стоимости. На добром десятке верфей переделывались угнанные американские яхты. Местные умельцы выправляли новые документы на электронику и бытовую технику. Здесь быть вором было почетно и не стыдно.

Николай и Славик оживились от рассказа Петручио – в такой располагающей обстановке появлялась реальная перспектива прирастить капитал.

Наступил полдень тропического дня. В это время все местное население, исключая обслугу, пряталось в свои дома, под защиту кондиционеров и вентиляторов.

Коля, возбужденный жарой, шумом морского прибоя и, в особенности, новыми сведениями, полученными от Петручио, начал громко мечтать вслух.

…Кто они были, ловцы счастья новой России, только-только сорвавшей с себя заношенный социалистический бушлат? Народ разношерстный, но шустрый. Это и бывшие партработники, кому при дележе большевистских денег, по каким-нибудь причинам, ничего не досталось. Это и комсомольские лидеры, ухватившие что-то, но пожелавшие большего. Это и работники внешнеторговых организаций, имевшие и хорошие связи, и знающие, как повести дело. А так же работники общепита, таксисты, военные и инженеры. Попадались даже художники и артисты. Все они, поняв, что матушка Россия не в силах их прокормить, подались на чужбину в погоне за лучшей долей.

Как тяжело давались им первые шаги! Не мудрено, ведь до этого жилось всем, как в чудесном сне, на халяву. Может быть, не очень сытно, но зато и не голодно. Здесь же за границей они были полностью предоставлены сами себе. Тут не было бесплатной медицины, не было профсоюзных путевок и оплаченного отпуска, квартиры не давали в порядке очереди. Местным полицейским бесполезно было совать «троячок», а с таксистами не поговорить «за жизнь». Окружающие иностранные граждане улыбались им губами, но ненавидели душою.

Везунчики, доставшие хороший товар по низкой цене, летели домой, в родную разваливающуюся державу. Все продавали, за неделю прогуливали навар и тут же, с грустью в глазах, собирались в следующий вояж.

Жажда приобретательства не насыщаема. На этом построена вся мировая экономика. Но она, эта жажда, была вдвойне свойственна порывистым русским, недавно вырвавшимся из-за «железного занавеса».

Когда заокеанская недобрая рука, подложила под компас социалистического корабля топор и сбила с курса, государство попало в сильнейший шторм перестройки. Люди думали, что вот-вот наступит штиль, а потом они доберутся до замечательного острова под звучным названием «Благополучие». Но ревущие волны 90-х разбили о скалы реальности их надежды, и они многое поняли.

Русские хотели взять с собой в капитализм душевную чистоту, доброжелательность и гуманность, но вскоре поняли, что так не бывает. Оказалось, что чтобы все получилось, надо стать плохим и злым. А также много работать.

Помаявшись в родных пенатах, ломанули пролетарии на вольные просторы буржуазной нивы. Они ничего не понимали в законах прибавочной стоимости, но нахрапом компенсировали недостаток знаний.

…Итак, Николай мечтал. Полет его фантазии был настолько высок, что будь в эфемерном мире инспектор по технике безопасности, он, наверное, заставил бы его взять с собой парашют. Слова лились из него, как лава из жерла вулкана. Все неудачи последних лет были забыты и отступили под мощными ударами крупнокалиберной артиллерии фарта. Надежда сменить неустроенный быт загонщика золотого тельца на спокойную и размеренную жизнь лоснящегося от излишка калорий рантье, вдохновляла его. Она придавала мощь голосу и ярко раскрашивала картину, рисуемую воображением.