А затем гнев сменился ужасом.

– Нет, нет, нет, – бормотал он себе под нос, пока бежал из спальни в кабинет. – О боже! Вот дерьмо!

Его искореженный баскетбольный кубок торчал в самом центре мертвого монитора. Клавиатура, оторванная от компьютера, была засыпана землей из горшка с декоративным лимонным деревом, валявшимся в углу. Его папки были разорваны, разбросаны и покрыты грязью.

Перед тем как уничтожить компьютер, его использовали, чтобы напечатать на единственном чистом листе бумаги, прикрепленном к подставке кубка одну-единственную строчку:

Ною хотелось кричать от бешенства. Не успев подумать, он потянулся к телефону, но тут же горько усмехнулся. Трубка была разбита.

– О’кей, Карин. Война так война. Чокнутая сука.

Он бросился в гостиную и начал рыться в чемоданчике, разыскивая сотовый телефон.

Поняв, что у него трясутся руки, Ной вышел наружу, сделал глубокий вдох, а затем сел и закрыл лицо ладонями.

Он был потрясен. Кровь все еще шумела в ушах. Но за ошеломлением скрывался лютый гнев. Когда Ной смог воспользоваться телефоном, он позвонил не Карин, а отцу.

– Па… У меня тут проблемы. Ты не мог бы приехать?

Когда через двадцать минут прибыл Фрэнк, Ной сидел на том же месте. У него не было сил войти в дом. Но при виде отца он поднялся.

– Ты в порядке? – Фрэнк быстро подошел к сыну и взял его за руку.

– Да, но… Что там говорить? Полюбуйся сам. – Он показал рукой на дверь, а затем собрался с силами и вошел следом.

– Боже всемогущий… – На этот раз Фрэнк положил руку на плечо Ноя и не снимал ее, пока не осмотрел комнату, запоминая все подробности разгрома. – Когда ты это обнаружил?

– Примерно полчаса назад. Когда вернулся из Бэрбенка. Меня не было целый день. Я собирал материал.

– Ты звонил копам?

– Нет еще.

– Это первый шаг. Я сам позвоню. – Он взял у Ноя телефон и набрал номер. – Электроника на месте, – сказал Фрэнк, закончив разговор. – У тебя в доме были наличные?

– Да, немного. – Он зашагал по обломкам в кабинет, расшвыривая ногами бумаги. Ящик письменного стола валялся в углу; под ним лежала пятидесятидолларовая банкнота. – Кажется, там была пара сотен, – сказал он, поднимая бумажку. – Думаю, остальное валяется где-то здесь. Все осталось на местах, па. Просто сломано.

– Да, думаю, кража со взломом здесь ни при чем. – При взгляде на монитор у Фрэнка сжалось сердце. Он помнил, как гордился сыном, когда тот получил приз самого полезного игрока лиги. – У тебя нет пива?

– Утром было.

– Давай-ка посмотрим. А потом посидим под навесом.

– Чтобы восстановить некоторые данные, понадобятся недели, – сказал Ной, поднимаясь с корточек. – А кое-что вообще не восстановишь. Черт побери, я могу купить новый компьютер, но не то, что в нем хранилось.

– Понимаю. Мне очень жаль, Ной. Слушай, давай выйдем отсюда и посидим, пока не появятся эти типы в форме.

– Да будь оно все проклято… – Удрученный Ной, гнев которого немного улегся, нашел в холодильнике две бутылки пива, открыл их и пошел к черному ходу.

– Ты имеешь представление, кто это сделал и почему? – спросил Фрэнк, когда они уселись под навесом.

Ной саркастически фыркнул, а потом надолго припал к бутылке.

– Черт бы побрал эту шлюху!

– Прости, не понял.

– Карин. – Ной провел рукой по волосам, встал и начал расхаживать из стороны в сторону. – Маленький эпизод из фильма «Роковая страсть». Ей не понравилось, когда мы перестали встречаться. Она звонила, оставляла на автоответчике безумные послания. А однажды явилась, когда я был дома, продемонстрировала глаза, полные слез, и попросила прощения. А когда я не клюнул, вышла из себя. И на обратном пути исцарапала ключами мою машину.

– На твоем автоответчике не осталось ее сообщений?

– Нет. Я старался, чтобы ее духу здесь не было. – Ной посмотрел в открытую дверь, и в его глазах снова вспыхнул гнев. – Нет, это ей даром не пройдет!

– Ты уверен, что это ее рук дело?

– Конечно.

– Надо будет опросить соседей. Может быть, сегодня кто-нибудь видел здесь эту девицу или ее машину. Дай копам ее адрес. Пусть они потолкуют с ней.

– Одного разговора мало.

– Самое лучшее, что ты можешь сделать, это сохранять спокойствие. Ной, я знаю, что ты чувствуешь, – продолжил он, когда сын круто повернулся. – Если мы сумеем доказать, что это сделала она, то предъявим ей обвинение во взломе, вторжении, уничтожении чужой собственности, злостном хулиганстве и так далее.