Первое предвыборное собрание было предусмотрено провести в волости Таагепера Валгамааского уезда, где жили родители Ханса Хейдемана. Я тщательно готовился к собранию. Содержание 12 требований старался тесно увязать с существующим в стране положением и насущными задачами. Основное внимание в докладе уделил анализу тяжелого положения трудящихся деревни.

В своем выступлении я напомнил слушателям о принятом во время Октябрьской революции земельном законодательстве. Это наглядно показало им, с одной стороны, что трудовой народ получил в результате революции, а с другой — что он потерял вследствие победы контрреволюции. Вместе с тем я, разумеется, коснулся и международного положения буржуазного государства, ведь Эстония не была изолирована от остального мира, от мирового рынка, она сбывала на нем свою продукцию и покупала сырье, материалы, машины — все, что не в состоянии была изготовлять на месте. Обстоятельный анализ приводил слушателей к выводу, что положение в стране создалось тяжелое, поскольку налицо явления острой инфляции: вывозить почти нечего, ввозить же надо много. Всю тяжесть этого ненормального положения буржуазия перекладывала на плечи трудящихся: резко выросли косвенные налоги и пошлина.

Примеры, взятые из жизни, помогли сразу установить контакт со слушателями. То и дело раздавались сочувственные возгласы: «Правильно!», «Так оно и есть!» и т. п. Они сильно ободряли меня, и вскоре, избавившись от своей скованности, я заговорил свободно, с увлечением. Присутствовавший на собрании полицейский не мешал мне и, казалось, сам слушал с интересом. После моего сообщения посыпались вопросы. Крестьяне интересовались главным образом тем, каким же путем добиться осуществления 12 требований, если даже революционные силы вынуждены были отступить.

Я ждал этого вопроса и был готов ответить на него. Я привел пример Советской России. В начале ее Красная Армия часто терпела неудачи. Но в ходе боев она выросла и превратилась в такую силу, которая в конце концов изгнала всех интервентов с советской земли, причем добилась этого благодаря активной борьбе народа. Советская Россия победоносно завершила войну против интервентов и приступила к мирному строительству. Под руководством Коммунистической партии она осуществляла новую экономическую политику (нэп), укрепившую союз между трудящимися города и крестьянством — середняками и бедняками — и тем самым обеспечившую быстрое восстановление хозяйства.

Опыт Советской России по созданию нового государства и строительству новой экономики, говорил я, является большим ободряющим примером для всех трудящихся мира, в том числе и для эстонского рабочего класса и трудового крестьянства. Этот опыт показывает, на что способен трудовой народ, избавившийся от эксплуататоров. Что нам следует делать — это ясно: сила трудового народа — в его организованности. До тех пор пока мы не организованы, разобщены, мы, естественно, слабее. Однако мы можем уже и сейчас добиться известных результатов.

После собрания беседа продолжалась в доме родителей Ханса Хейдемана.

— Да, молодой человек, все, что ты говорил, правильно, — подвел итог хозяин. — Мы тут в своей жизни чувствуем это, и, хотя «серые» бароны и капиталисты могут вас прижать — ведь в Эстонии уже было несколько крупных процессов, — ты не бойся! На место выбывших из строя встанут новые молодые борцы, да и старики тоже, и борьба будет продолжаться. Только не изменяй своим взглядам ни в суровые, ни в добрые дни!

Отца поддержал младший сын Эрнст.

— Такие собрания с докладами надо устраивать в каждой деревне, в каждой волости, — сказал он. — В самом деле, за каких-нибудь полгода огромное большинство народа сплотилось вокруг этих требований. Постараемся, со своей стороны, сделать все, чтобы правда еще шире распространилась в народе.

— А ты заметил, как кипятился на собрании «серый» барон из Суур-Хансу? — засмеялся Эрнст. — Его, видно, до самых печенок проняло! Ну а коли «серый» барон из Суур-Хансу разозлился, стало быть, оратор говорил правду — кому не известно, что этот кулак, как и его собратья, нажил свое богатство трудом и потом бедняков.

Аналогичные собрания прошли еще в трех волостях. Все они были многолюдными. Трудящиеся выражали свое одобрение 12 требованиям.

Вернувшись в Тарту, я обнаружил дома повестку, меня вызывали к следователю. Я отправился к следователю, а в глубине души у меня копошился вопрос: что они там опять затеяли?

Принял меня следователь по особо важным делам (фамилии его уже не помню) и вежливо сообщил мне, что против меня начато судебное следствие в связи с произнесенной мною в волости Таагепера антигосударственной речью подстрекательского характера. Когда я попросил объяснить мне, что конкретно вменяется мне в вину, чиновник ограничился лишь пересказом содержания параграфа 129-го нового уложения о наказаниях. Я не был юристом и поэтому не знал, что это за параграф. Однако, исходя из простой человеческой логики, я полагал, что, если имеется статья закона, говорящая о наказании за антигосударственную речь, это еще не означает, что мой доклад носил антигосударственный характер. Следователь зачитал два места из протокола и, бесстрастно взглянув, спросил:

— А разве это не антигосударственная речь?

Я стал возражать ему, объясняя, что в моей речи говорится о требованиях Единого фронта трудящихся, открыто выдвинутых легально действующими организациями, что требования эти в какой-то мере осуществимы даже в капиталистическом государстве, о чем свидетельствует практика.

Так мы спорили еще какое-то время, пока наконец следователь не заявил — и я с ним согласился, — что наш спор проблемы не решит. Его дело — расследовать, мое — защищаться.