В один из дней, примерно через неделю, после начала моих интенсивных занятий, Селеста, закончив уборку, не ушла молча, а подошла ко мне и тихо, стесняясь спросила:

– А что ты делаешь?

– Занимаюсь, — лаконично ответил я, подняв взгляд от голограммы проецируемой над столом.

– А почему ты занимаешься здесь, а не дома? — снова спросила она меня, таким же тихим голосом.

– Просто здесь мне удобнее. Тут тихо, спокойно и всё настраивает на учёбу, — пояснил я, снова оторвав взгляд от страницы на голограмме.

– Я тебе мешаю, да? — спросила она опустив взгляд и добавила не дожидаясь моего ответа: — Прости, я сейчас уйду!

Селеста прошла к выходу, а затем остановилась, как будто в чём-то сомневаясь. Потом она решительно развернулась и подойдя ко мне, вдруг спросила громким голосом:

– Хочешь я тебе помогу? Я ведь хорошо учусь! Меня всегда хвалят!

Я посмотрел на Селесту, во всей позе которой читалась какая-то решительность, и сказал:

– Я же уже сказал, что не буду списывать! Мне нужны собственные знания!

– Нет! Я не это хотела сказать! Я хочу помочь тебе разобраться! Ты ведь уже минут пять смотришь на эту схему!

Я действительно никак не мог сообразить в чём тут дело и помощь мне бы не помешала, но всё же, я спросил:

– Селеста, зачем тебе это? Зачем тебе мне помогать?

Она посмотрела на меня как-то беспомощно, потом взгляд её заметался по аудитории, и наконец упёрся в стол.

– Потому что ты заступился за меня… — сказала она тихо. — Никто за меня не заступался, а ты заступился.

– Понятно. Но ведь это не помогло! Совсем! Ты ведь до сих пор убираешься после занятий!

– Это неважно, ты хотя бы попытался… остальным вообще всё-равно, — Селеста подняла на меня взгляд, и добавила: — Давай я лучше объясню тебе эту схему! Вот здесь, самое важное место. Если принять его за…

Она начала рассказывать и объяснять, и до меня наконец дошло, в чём тут дело! Селеста пододвинула стул к моей парте и просидела со мной до вечера, объясняя мне самые сложные места.

Так теперь стало повторятся каждый день. После уборки, мы с Селестой усаживались рядом и она со мной занималась. Получалось у неё очень хорошо. Кажется у неё был просто талант к обучению. Но самое главное, она стала помогать мне и с практикой тоже. Тут у меня был совсем завал. Если теорию я ещё более-менее освоил, то на практике у меня всё получалось гораздо хуже.

Мы с Селестой по вечерам забирались на одну из малых арен и я практиковал всё что нам задавали. Хуже всего дела у меня обстояли с вызываниями всяких элементалов. Похоже у меня вообще не было в этом никаких способностей. Но без вызова хоть какого-нибудь даже самого мелкого стихийного духа, зачёта по вызываниям мне было не видать как своих ушей.

Каждый вечер я пытался освоить это умение под чутким руководством Селесты, у неё вызовы духов земли получались легко и непринуждённо. А вот я не мог вообще ничего вызвать, как я ни старался. Меня этому и в Одинцовке не учили, там вызовы элементалов преподавали только на старших курсах. В общем, я мучился уже третий день и никак не мог понять, что же я делаю не так? В конце-концов Селеста сказала:

– Ну хватит! От того что ты будешь кривляться и пыжится ещё сильнее, толку будет столько же, что и сейчас! — голос у неё при этом был каким-то властным, разительно отличающимся от того, каким она говорила со всеми в классе.

Селеста сверкнула своими очками, и надвинувшись на меня сказала:

– Я же тебе говорила, что тут нужна УВЕРЕННОСТЬ! А ты постоянно сомневаешься! Вот духи и не отзываются! Ты же сам не знаешь чего хочешь!

– Да, я стараюсь, но постоянно в голову разная ерунда лезет! — оправдывался я.

– Ладно, давай ещё раз и спокойно. — проговорила она уже тише.

Я снова сосредоточился и, создав пентаграмму вызова, активировал призывающее заклинание. Я пытался настроится на то, чтобы вызвать духа огня, но в голову постоянно лезла какая-то чушь, вроде глупых стихов про блуждающие огоньки, или картинки фейерверков. Минут через пять я бросил попытки и рассеял пентаграмму.