– Я не решаю такие вопросы, – повторился собеседник.

– А кто решает?

– Густав, – последовал ответ. Правда, не сразу.

– Кто такой Густав? – спросил Сева, поняв, что обладатель такового имени и является главным во всей этой затее.

– Неважно, – услышал Сева ответ, который и предполагал услышать. Но он укрепил его во мнении о Густаве.

– Хорошо, – закончил разговор, более похожий на словесную перепалку, Всеволод Аркадьевич. – Тогда устройте мне встречу с этим Густавом.

– Зачем? – поднял на Севу брови его собеседник.

– Поговорить, – просто сказал Всеволод Аркадьевич. И добавил: – Убить меня вы всегда успеете.

– Это верно, – ухмыльнулся человек в очках.

– Так что? – нетерпеливо спросил Долгоруков.

– Хорошо, – немного подумав, ответил собеседник Севы. – Я устрою вам такую встречу.

– Но перед этим вы отпустите мою экономку, – выдвинул условие Всеволод Аркадьевич. И получил вполне определенный ответ:

– Нет.

– Почему?

– Я не верю вам.

– Но я же пришел к вам на встречу! – едва не воскликнул Сева.

– Пришли, – насмешливо посмотрел на него человек в очках. – Это потому, что я загнал вас в тупик.

– Но, помимо экономки, под угрозой мои товарищи, – быстро сказал Долгоруков.

– Опять с вами соглашусь, – подтвердил собеседник Всеволода Аркадьевича.

– Вот видите, вы согласны с этим. А мне жизни моих товарищей дороже судьбы какой-то экономки, которую я нанял всего-то несколько дней назад, – как можно убедительней произнес Долгоруков.

– Тоже верно, – сказал человек в очках с золотой оправой.

– Вот видите! – повторился Сева. – Я еду с вами к этому вашему Густаву, а вы отпускаете экономку. Я не сбегу по дороге, поскольку заложниками остаются мои друзья. Это же ясно, как божий день. А потом уже я делаюсь заложником этого вашего шефа.

– Мне кажется, вы не слишком уважительны к Густаву, – заметил плотный человек в очках.

– Прошу прощения, – быстро извинился Сева. – Так что скажете?

– Что ж, – раздумчиво произнес тот. – Пожалуй, я приму ваше предложение…

– А куда ехать? – спросил Всеволод Аркадьевич.

– В Швейцарию, – коротко ответил человек в очках и насмешливо посмотрел на Севу. Долгоруков и правда был у него в руках…

– Ты что, поедешь один?!

– Один.

– Этого никогда не будет!

– Это будет уже завтра.

– Ты сошел с ума, Сева.

– Это единственный наш выход. Иначе всем нам каюк. Крест, выражаясь языком, принятым в среде арестантов Московского губернского острога. Разве это не понятно? – начинал кипятиться Всеволод Аркадьевич.

– Ты не прав. Если ты поедешь туда один, то тебе будет крест, – едва не заорал на него Давыдовский.

– Хорошо, хорошо, мы поедем с тобой вдвоем, – из последних сил старался быть спокойным Долгоруков. – И нам обоим там придет крест. Чем это лучше, нежели крест будет мне одному? Да и не факт это, Паша. Если бы этот плотный в очках хотел меня убить, то уже убил бы. Им нужны деньги, и мы достанем их. И отдадим им свой долг. Может быть…

При последних словах Всеволод Аркадьевич зло и мстительно усмехнулся, что привело всегда спокойного и рассудительного «старика» Огонь-Догановского почти в бешенство:

– Ты что задумал? Кинуть их?!

Таким Алексея Васильевича мало кто видел.

– Имеется такая мыслишка…

Огонь-Догановский аж привскочил в кресле:

– Не смей даже думать об этом!

– Я уже подумал, старик…

– А с чего ты решил, Сева, что они тебе позволят провернуть новую аферу? – нервически спросил Давыдовский. Нервическим «графа» трудно было даже представить…

– Я их об этом попрошу, – ответил Всеволод Аркадьевич не без язвительности в голосе.

– Ты сумасшедший, – продолжал психовать самый старый из бывших «валетов». Таким Огонь-Догановского и в самом деле мало кто видел. Разве что в молодости…

– Не-ет, – Сева выразительно посмотрел на него. – Я в своем уме… Они думают, что они – вершители судеб и могут крутить людьми, как пожелают: хотят – казнят, хотят – милуют. Не-ет, – снова протянул Долгоруков, – с нами такой номер не пройдет. Не на тех напали…

– Но раз они послали этого плотного в очках, значит, догадались, что мы кинули их курьера! И Актер лишь укрепил их в этой мысли, – ввел новый аргумент Африканыч. – Почему ты думаешь, что они снова не догадаются, что ты их кинул?