Так прошло ещё три недели. В один из вечеров меня обнаружил в библиотеке капитан Макаров.

– Сергей? Как твои успехи?
– спросил он меня тут же.

– Не очень, господин капитан, - ответил я честно.

– Почему? Что тебе мешает? И почему ты сидишь здесь, а не у себя? Разве Воронов тебе не помогает?

– Воронов?
– переспросил я, отводя глаза. Рассказывать всё как есть мне не хотелось, но и молчать было глупо.
– Честно говоря, я его не просил.

– Так, - взгляд капитана Макарова стал очень серьёзным.
– У вас что с ним, плохие отношения?

– Нуу... честно сказать, не очень, - проговорил я, всё так же смотря в сторону.

– Пойдём!
– сказал он мне, и двинулся прочь из библиотеки.

Мы прошли по коридору до его кабинета. Капитан открыл его, приложив руку к сенсорной панели, и впустил меня внутрь. Там он сел за стол, указал мне на стул перед столом и сказал:

– Рассказывай!

– Что?
– спросил я его.

– Всё! И с самого начала!

Взгляд капитана был серьёзен и строг, так что я понял, смысла что-то скрывать нет никакого.

Я вздохнул и начал говорить. По мере того, как я рассказывал историю нашего знакомства с Вороновым, лицо капитана Макарова становилось всё мрачнее и мрачнее. Под конец он даже выругался.

Дослушав меня до конца, он произнёс:

– Тебе нужно было сразу прийти ко мне, а не скрывать всё это. Понятно?

– Да, господин капитан.

– Дурак, ты потерял целый месяц времени!
– воскликнул он.
– Ну да, что теперь говорить! Я переведу тебя к другому старшекурснику. Он хороший парень, и я думаю, вы с ним поладите. А с Вороновым я разберусь, он у меня ещё пожалеет об этих фокусах!

Капитан Макаров отвёл меня в общежитие и сказал постоять около двери комнаты, пока он будет разговаривать с Вороновым. Сам он зашел внутрь. Дверь была чуть приоткрыта, так что я прислушался.

– Воронов! Встать!
– сказал капитан, войдя в нашу комнату.

– Ну что, Воронов, значит, ты опять взялся за свои прежние штучки, да?
– голос капитана был гневно-саркастичным.
– А кто обещал мне, клялся и божился, что он больше никогда и ничего, а?

– Вадим Сергеевич! Пожалуйста! Не знаю, что он вам там наплёл, но я с ним как с младшим братом был! Правда! Поверьте мне! Вадим Сергеевич!
– голос Воронова был жалок и жалобен.

– Воронов, ты меня за дурака-то не держи, а? Если бы ты ему помогал, он бы не сидел каждый вечер в библиотеке! Нет, Воронов, я твои штучки хорошо знаю.

– Ты меня разочаровал, Воронов. Совсем разочаровал. И теперь, пощады не жди! Если бы я мог, я бы тебя прямо сейчас пинком выгнал из училища, но, к сожалению, не могу. Но вот в характеристику твою я запишу, что тебя к работе с людьми подпускать нельзя. А ты понимаешь, что это значит. Будешь сидеть в подпоручиках всю оставшуюся жизнь.

– Вадим Сергеевич, не губите! Пожалуйста!
– я услышал, как что-то стукнуло об пол. Похоже, Воронов бухнулся на колени.

– Нет, Воронов, тебя уже ничего не исправит. Это уже четвёртый случай, и пятого не будет. Конечно, жаль терять такой боевой талант, как у тебя, но лучше тебе подумать о другой карьере. Всё. Я сказал. Зайдёшь завтра к майору Дуралёву.

– Так точно, господин капитан, - произнёс Воронов мрачно.

Капитан Макаров вышел, и мы пошли по коридору.

– Ты меня извини, - проговорил он вдруг тихо.
– Это я виноват, поверил ему, дурак старый. А его уже ничего не исправит. Психика исковеркана. Тебе ещё повезло, другим доставалось и похуже.

Мы дошли до одной из дверей, и капитан открыл её без стука. Там лежал на кровати третьекурсник и что-то читал. Увидев капитана, он попытался вскочить с кровати, но Макаров махнул рукой и сказал:

– Вольно, Лещин.

– Вот, принимай нового соседа, - проговорил он, кивая в мою сторону.
– Постарайся помочь ему в учебе, ладно? Ему нужно очень многое наверстать.

– Как скажете, Вадим Сергеевич, - ответил парень, садясь на кровати и с интересом меня разглядывая.

– Ну, вот и хорошо, - сказал капитан. Он повернулся, чтобы выйти, но около двери остановился и добавил: - Да, и помоги ему перенести вещи, ладно?

– Так точно!
– сказал Лещин с улыбкой.
– Не волнуйтесь, Вадим Сергеевич, все будет как надо.

– Молодец! Я на тебя надеюсь.

Капитан наконец вышел, и мы остались одни.

– Лещин Роман Николаевич, кадет третьего курса, будем знакомы!
– представился он и улыбнулся.