Зажиточное крестьянство, так называемые «богатеи», — первый и могущественный враг большевиков. Чтобы оценить, насколько это серьезный враг, нужно припомнить процесс расхищения земли. Его отлично изобразила газета Горького «Новая жизнь» в одном из обзоров, относившихся к 1917 г. В статье Пилецкого «Земельный вопрос и революция» (от 31 декабря 1917 г.) указывается, что предоставление деревне самой разрешить земельный вопрос привело к усилению зажиточных элементов.

«Сплошь и рядом львиную долю в поместьях захватывали себе наиболее богатые слои крестьянства, делили по лошадям, по наделам, т. е. тот получал больше, кто много имеет. В лесных местностях начались самовольные порубки, и тут опять сильные захватили большую и лучшую часть.

Богатые слои крестьянства решительно начинают выступать на первый план. По деревням широкою волною разлилось винокурение, дававшее винокурам чудовищные барыши. В деревне накопились, конечно, в верхних, зажиточных кругах, миллиарды буржуазных денег (по приблизительным расчетам, до 10 миллиардов рублей). Иными словами, за период революции процесс расслоения деревни пошел еще глубже и дальше, чем раньше: богатые стали относительно еще богаче.

Верхи деревни, значительно окрепшие и сознательные, вместе с городским мещанством все решительнее отталкиваются от революции. Низы вместе с пролетариатом, малоопытные и слабо развитые, идут под знаменем утопий и иллюзий, выставляя лозунги всеобщего поравнения и социальной революции. Конфликт неизбежен, если более сознательные части с одной и с другой стороны не придут к соглашению. Но при конфликте поражение революции почти неизбежно. Тогда земельный вопрос будет разрешен так, как он сплошь и рядом самочинно решается теперь: закреплением мелкой и средней сельской буржуазии и превращением России в мелкобуржуазную республику, на манер Франции».

Настроение сибирского крестьянства

В самый разгар большевизма, «в расцвете укрепления советской власти», когда по всей Сибири шло уничтожение земских учреждений и насаждение совдепов, редакция «Земской Деревни» запросила своих читателей о жизни волостных земств и учреждений, заменивших при большевиках земство.

В числе вопросов анкеты последним, 16-м, пунктом поставлен следующий: «Отношение деревни к современной политической власти (в центре и на местах), взгляд на большевиков, отношение к другим социалистическим партиям, замечаются ли монархические симпатии и среди каких кругов населения (старики, бабы, молодежь)».

Все ответы помечены числами от 8 до 15 мая 1918 г., следовательно, в такое время, когда казалось, что большевизм занял прочные позиции.

Из 102 ответов больше четверти, вероятно, по тем же политическим причинам, из-за которых молчит до сих пор значительная часть русского населения, не ответили на вопрос об отношении к большевикам. Зато другие дали интересный материал, обзор которого был напечатан в «Сибирском Вестнике» за 8 октября 1918 года.

В пользу большевиков дано только 7 ответов. Из них три безусловно восхваляют советскую власть. Приведем их полностью. «Большинство примыкает к большевикам, разных разногласий нет». — «Благоприятное, и довольны правлением большевизма большинство». — «Хорошо, к другим партиям недоброжелательно, о монархии нет и речи». Четвертый сторонник советской власти дает подробный ответ, и картина отношения деревни к большевикам получается уже иная, чем из кратких ответов предыдущих корреспондентов. Он пишет: «Взгляд на большевиков в начале января был очень неблагоприятный ввиду ложной агитации, но в настоящее время взгляд на большевиков самый благоприятный, и, кроме того, возвратившиеся с фронта солдаты разъясняют хорошие отзывы о большевиках. Другие партии совершенно, по темноте своей, не знают, монархических симпатий не замечается, хотя действительно некоторые старики и старые бабы говорят, что как жить без царя, что это уж конец света».

Ссылку на стариков, «более глупых и темных», которые «вспоминают царя» и имеют «презрение к большевикам», находим в пятой анкете, но зато, по словам отвечающего, «молодое население всё симпатизирует современной власти». Остальные два сторонника советской власти дают очень уклончивые ответы: «Деревня к современной власти относится ничего, взгляд на большевиков тоже ничего».

В восемнадцати анкетах, что составляет 25% от общего числа, можно отметить как основную мысль безразличное отношение к советской власти большинства деревенского населения, но в части ответов, именно в восьми, имеются также указания, что на общем фоне безразличия уже произошли разделения во взглядах на советскую власть. Среди отдельных групп населения выделяются группы «стариков и баб», которые ненавидят большевиков, и группа молодежи, особенно «солдат с фронта», всецело тяготеющих к большевизму и советской власти.

В десяти ответах находим, как определение отношения к советской власти, такие слова: «безразличное», «неопределенное», «безучастное». Некоторые дают пояснения своей основной мысли; приведем наиболее характерные. «Отношение к власти безучастное, — пишет гражданин Тюменского уезда. — Для деревни безразлично, какая бы власть ни была, лишь была бы справедливость. Лишь среди солдат и приезжих на жительство из России замечается тяготение к большевизму». В другом ответе находим: «Население волости безучастно смотрит на все, как на большевиков, так и на другие социалистические партии. Большевиками наша волость была обложена на 4 ООО руб., но мы до сих пор не заплатили денег, предлагали взять с имущего класса волости. После обложения контрибуцией замечается опасение, чтобы с имущего не перешли на неимущий».

Крестьянские ответы характерны тем, что, наряду с безразличием к власти, имеется определенная боязнь всяких налогов. «Крестьяне-то судят, что будет, то будь, только бы дали земли вдоволь, да поменьше было налогу, а в партиях мы разобраться не можем. Старики и бабы боятся большевиков, а молодые большевиков выхваляют». Другой корреспондент пишет: «Нашей деревне все равно, хоть какая хочешь будь власть, но только чтобы нам, крестьянам-хлебопашцам, не было никакого притеснения со стороны правительств. Но солдатам большевики лучше за то, что войну прикончили и их домой отпустили, но на каких условиях война кончена, нашей деревне неизвестно ничего, и мы программов никаких партиев не знаем; монархической симпатии не замечается в нашей деревне».

Тесная связь деревенского большевика с фронтовыми солдатами отмечается во многих ответах. Одни прямо указывают: «Солдаты придерживаются большевизма, а остальное население более склонно к революционному строю». Или: «Власти советов придерживаются большей частью пришедшие с фронта солдаты».

В остальных сорока семи ответах, что составляет 65% общего числа, отмечается определенное отрицательное отношение к большевизму и советской власти. Выражения, коими определяется отношение к власти, чрезвычайно разнообразны; так, во многих ответах говорится о «недоверии», в других указывается на «неприязненное», «отрицательное», «плохое» отношение. В десяти случаях видна открытая вражда и злоба к советской власти. «Население так напугано, что никому не доверяет». — «Все еще будто чего-то ждут, на более хорошее надежда потеряна».