Шрифт:
— На других страницах есть продолжение, — произнес Бен.
Развернув газету, Тесс увидела еще несколько фотографий. На одних — она в магазине и возле его дома, а на других — Бен на похоронах своей жены.
Не выдержав, она захлопнула газету.
— Замечательно!
— Есть еще кое-что.
— Еще?!
— Журналисты дежурят перед домом.
О, это уже намного хуже.
С губ девушки слетело проклятие.
— По закону они не могут войти сюда, но это их редко когда останавливает, — сказал Бен.
— И как же нам быть?
Он пожал плечами.
— Мы ничего не можем сделать. Только ждать. И ты не должна гулять в саду или подходить к окну, если не хочешь общаться с ними или видеть свои фотографии в газетах.
— Как долго?
— Этого я не могу сказать. Вероятно, пока этот скандал не забудется в связи с каким-нибудь новым громким делом.
— Прости меня.
— Тебя? Ты ни в чем не виновата. Это я должен просить у тебя прощения.
Тесс вздохнула. Любопытство взяло верх над отвращением и она снова открыла газету.
— Плохо одно: все, что здесь написано, является правдой. По крайней мере, частично. Я — твоя любовница. И я беременна.
— Тесс, мы оба знаем, что ты мне больше чем любовница.
Закрыв газету, она протянула ее Бену.
— Все, больше не могу смотреть на это.
— Вероятно, все станет намного хуже, — предупредил ее Бен.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Бен оказался прав. Все стало намного хуже.
Сутками, не смолкая звонил телефон. А перед домом, как снежный ком, росла толпа репортеров.
По телевизору нескончаемым потоком шли репортажи о Тесс и Бене, распространяющие грязные слухи о них.
Для Тесс было настоящим ударом узнать, что ее мать за десять тысяч долларов дала интервью о ней. Но самым грустным было то, что девяносто процентов этого интервью было ложью.
— Мы можем предъявить им иск за клевету, — предложил Бен, услышав, как ее мать и отчим описали ее, как малолетнюю проститутку.
Но Тесс не думала, что это поможет.
Правда здесь никого не интересовала. А деньги не вернут ей честное имя.
Они с Беном обедали в столовой, когда позвонили во входную дверь.
— Эти стервятники совсем обнаглели, — теряя терпение, процедил сквозь зубы Бен.
Из кухни появилась миссис Смит.
— Хотите, чтобы я открыла?
Бен раздраженно бросил салфетку на стол.
— Нет. Думаю, настало время высказать им все, что я думаю о них.
Тесс сжалась, остро осознавая свою вину за создавшуюся ситуацию. Ведь репортеров интересовал не Бен, а она и ее ребенок.
Бен встал и сердито направился в холл.
Когда дверь открылась, Тесс напряглась, ожидая, что Бен разразится проклятиями, но после длинной паузы раздался его расстроенный голос:
— Мама, что ты здесь делаешь?
Прижимая руки к груди, Тесс тихо вышла в холл. О боже, что же теперь будет? Мама Бена наверняка приехала, чтобы выгнать ее вон. Так бы поступила любая любящая мать, услышав все эти грязные сплетни.
Стоя в глубине холла, Тесс желала провалиться сквозь землю или же стать невидимкой.
— О, мое сокровище! Какой ужас! — прощебетала мать Бена, картинно хватаясь за сердце.
О, да. Здесь она попала в самую точку.
— Вся эта шумиха напомнила мне, почему я ушла из шоу-бизнеса, — продолжала женщина. — Эти репортеры такие гадкие…
— Мама, зачем ты приехала? Я же говорил тебе — сейчас не самое лучшее время для визитов.
Бывшая кинозвезда терпеливо улыбнулась ему.
— А, по-моему, лучшего времени не найти.
Разглядывая эту стройную и очень красивую женщину, которая скорее могла бы быть сестрой Бена, а не матерью, Тесс чувствовала себя гадким утенком.
Оглядевшись, миссис Адамс заметила стоящую в тени Тесс.
— Это она?
Бен вздохнул.
— Мама, это Тесс. Тесс, познакомься с моей мамой.
Ноги Тесс приросли к месту от ужаса, когда миссис Адамс бросилась к ней через холл.
Вместо того чтобы пинками выгнать Тесс из дома, она со слезами на глазах крепко прижала девушку к себе.
Потрясенная Тесс перевела взгляд на Бена и увидела, что он сжался.
— О, Бенджи, она восхитительна!
— Бенджи? — переспросила Тесс у Бена, и он закатил глаза.