Повернувшись, она бросила взгляд на электронные часы. Кресло негодующе заскрипело. Половина третьего ночи. Шесть часов до конца смены. Протянув руку, Шанна включила радио. Звуки инструментальной музыки разом заполнили кабинет. Шанна поморщилась — она терпеть не могла эту аранжировку знаменитых «Незнакомцев в ночи» Синатры — ей всегда чудилось в ней что-то бездушное, механическое. А что, чем черт не шутит, может, и ей когда-нибудь встретится высокий темноволосый незнакомец, который без памяти влюбится в нее с первого взгляда. «Да, конечно, держи карман шире! — одернула она себя. — Только не в этой жизни!» Прошлой ночью, одурев от скуки, она развлекалась тем, что пыталась заставить кресло скрипеть в такт музыке.

Испустив протяжный стон, Шанна сложила руки на столе и уронила на них голову. Как это говорится? Будь осторожен, высказывая желание, — оно может исполниться… так, кажется? Ну вот, она мечтала пожить скучной жизнью — и, видит Бог, должна быть довольна, потому что чего-чего, а скуки в ее жизни хватает с избытком. За те шесть недель, что она проработала в клинике, у нее побывал один-единственный пациент. Совсем еще юный парнишка со скобками на зубах. Одна из проволочек, державших скобки, внезапно сломалась среди ночи. В клинику его приволокли на смерть перепуганные родители и принялись умолять, чтобы Шанна запаяла проволоку. Иначе, мол, острый конец проткнет парнишке нёбо и он, чего доброго, истечет кровью.

Шанна невольно содрогнулась. При одной только мысли о крови ее бросало в дрожь, а к горлу подкатывала тошнота. Где-то в самом отдаленном уголке мозга закопошились смутные воспоминания о том происшествий… словно разворошили змеиное гнездо. Из темноты одно за другим всплывали отвратительные, залитые кровью лица… Нет, одернула себя Шанна, ни за что! Она не позволит этим призракам прошлого испортить ей день. И новую жизнь тоже. Они наследие той, другой жизни… другой Шанны. Эти воспоминания принадлежат той храброй счастливой девушке, которой она была почти двадцать семь лет… до того как на нее обрушился весь этот ад. А теперь… Благодаря Программе по защите свидетелей она превратилась в унылую Джейн Уилсон, живущую в унылой квартирке в унылом пригороде и коротающую ночи на дежурстве в клинике, где можно подохнуть со скуки.

Впрочем, скука — это неплохо. Скука — это безопасность. Джейн Уилсон — скучная, бесцветная особа без возраста. Все, что от нее требуется, это стать невидимкой, раствориться в людском муравейнике, который называется «Манхэттен». К несчастью, оказывается, даже такое унылое существование способно вызвать стресс. Она не учла одного — теперь у нее оставалось слишком много времени. Чтобы думать. Чтобы вспоминать, Шанна приглушила радио и, выбравшись из кресла, заходила по пустой приемной. Восемнадцать стульев, выкрашенных в тускло-голубой и зеленый цвета, унылой шеренгой выстроились вдоль стены. Другую украшала репродукция «Кувшинок» Моне — жалкая попытка хоть как-то оживить парализованных страхом пациентов, ожидающих своей очереди к дантисту. Впрочем, Шанна сильно сомневалась, что это помогает. Во всяком случае, на нее саму картина не действовала.

И хотя днем от пациентов отбою не было, ночью клиника как будто вымирала. Может, оно и к лучшему, думала Шанна. Явись сюда кто-то с серьезной проблемой, и одному Богу известно, чем это закончится. Вряд ли она сможет ему помочь. Хотя когда-то она была неплохим дантистом… До того злополучного происшествия. «Не думай об этом», — одернула она себя. Но что ей делать, если кто-то явится сюда среди ночи? Если возникнет критическая ситуация, угрожающая чьей-то жизни? Шанна мысленно перекрестилась. Прошлой ночью она, одурев от скуки, решила побрить ноги, чтобы хоть как-то убить время. И порезалась. Совсем чуть-чуть. И чем это кончилось? Одна крохотная капелька крови — и ее ноги затряслись, как желе. Чтобы не грохнуться в обморок, Шанна была вынуждена ненадолго прилечь.

Может, стоит поменять профессию? Но что тогда? Что будет, если она поставит крест на карьере? Она уже потеряла все, в том числе и семью. Департамент юстиции достаточно ясно высказался на этот счет. Ни при каких обстоятельствах она не имеет права вступать в контакт с кем-то из членов своей семьи, родственниками или прежними друзьями. Потому что тем самым она не только поставит под угрозу свою собственную жизнь, но и жизнь тех, кого любит.

У скучной Джейн Уилсон нет ни семьи, ни родственников, ни друзей. Их заменяет один-единственный офицер из Службы защиты свидетелей, с которым ей позволено общаться. Неудивительно, что за прошлые два месяца она прибавила целых десять фунтов. Вкусно поесть — вот и все радости, что остались у нее в жизни. Ну и возможность переброситься парочкой слов с веселым парнишкой-посыльным, который привозит заказанную по телефону пиццу. Размышляя о своей невеселой жизни, Шанна продолжала кружить по приемной. Если она не откажется от своего обыкновения утешаться по ночам пиццей, то скоро разжиреет, как свинья, а потом и вовсе станет похожей на кита, так что плохие парни вряд ли узнают ее, даже если столкнутся нос к носу. Она станет жирной и счастливой — и ей нечего будет бояться. Шанна даже застонала от отчаяния, попытавшись представить себя — толстую, унылую и одинокую.

Ее размышления прервал громкий стук в дверь и Шанна вернулась к реальности. Скорее всего рассыльный принес пиццу… Сделав глубокий вдох, Шанна на цыпочках прокралась к окну, чуть-чуть раздвинула жалюзи, которые всегда опускала на ночь, чтобы никому не вздумалось подглядывать за ней.

— Это я, мисс Уилсон, — крикнул Томми. — Привез вашу пиццу.

— Хорошо. Иду. — Шанна отперла дверь. Конечно, клиника круглосуточная, но меры предосторожности никогда не помешают, благоразумно решила она. Если она и откроет кому-то дверь, то только законопослушному клиенту с зубной болью и опухшей челюстью. Ну и разносчику пиццы.

— Привет, док! — с широкой ухмылкой бросил Томми.

За последние несколько недель парнишка привозил ей пиццу каждую ночь и его неуклюжее щенячье заигрывание нравилось Шанне ничуть не меньше, чем сама пицца. А если уж совсем честно, это был самый светлый момент за весь день. Единственный проблеск света в ее унылой жизни. Ну вот, с досадой одернула себя Шанна, она уже впадает в дешевую патетику!

— Привет, Томми. Как дела? — Она отошла к офисному столу за сумочкой, чтобы достать деньги.