— Мы решили, что нужно сообщить все факты её доктору, чтобы та могла лучше блюсти интересы пациентки. Лори позвонила доктору Диане.

— Вы поступили правильно, Ник. Я встречу мать Венди в аэропорту и сообщу ей только то, что полиция довела до сведения средств массовой информации.

— Прости, что оторвал тебя от ланча, Квилл.

— Не извиняйся. Я рад, что ты это сделал.

Квиллер направился к хижине номер пять кратчайшим путём, по дороге за гостиницей. Он сварил себе чашку крепкого кофе. Кошки, почувствовав его настроение, притихли, но ненадолго. Коко затеял скакать по мебели, все время что-то мурлыча себе под нос. Кто-то приближался к хижине!

Это был Трент, портье из гостиницы. Он доставил большой куб в серебряной обертке, увенчанный огромным серебряным бантом.

— Они собирались преподнести вам это во время ланча, но вы рано ушли.

— Кто-то дарит мне шар для боулинга?

— Или мумифицированную голову, — с ухмылкой ответил Трент.

Как Квиллер и опасался, это была чашка для усачей с блюдцем — спасибо, хоть не разрисованная вручную жёлтыми розами. Просто большая керамическая посудина с удобной ручкой. Как он узнал позже, раритетом её делали надписи, которые рекламировали мужскую одежду, сшитую на заказ: сидит идеально! Судя по рисунку, изображавшему портного в сюртуке и клиента в цилиндре, диковинка была изготовлена в начале двадцатого века. В записке от Нелл говорилось:

Квиллер набрасывал благодарственную записку, когда его отвлек шум автомобиля, который явно нуждался в техосмотре. Он узнал машину Ханны, и его не удивило, когда она позвонила ему по телефону и сказала, задыхаясь:

— Вы уже слышали новость, Квилл?

— Какую новость? — спросил он.

Она повторила то, что передал «Голос Пикакса», добавив:

— Мне страшно подумать, как это переживет Венди. Слава богу, её мать уже в пути. — Затем она произнесла доверительным тоном: –

Знаете, родители Венди были против её брака с Дойлом. Они считали его слишком эгоцентричным.

— Что тут можно сказать? Это случается и в самых лучших семьях.

— Я позвонила в больницу, и сестра заверила, что состояние Венди стабильно… Ну что же, вот и всё, что я хотела сказать.

— Но это не всё, что я хотел сказать. Ханна, вам бы лучше проверить ваш вентилятор. А то можете доиграться. Мне не нравится шум вашего мотора.

Коко прыгал на стол, где лежали жёлтые коробки, и обратно на пол. Он знал, что в коробках, и больше всего на свете ему хотелось полизать глянцевую поверхность фотографий.

У Квиллера не было настроения рассматривать снимки Дойла. В своё время они с Буши отберут лучшее и займутся фотоальбомом. А Коко все обнюхивал жёлтые коробки. Квиллер провёл пару беспокойных часов, прежде чем наступило время ехать в аэропорт.

Челночный рейс, доставлявший в Мускаунти пассажиров из крупных аэропортов, местные остряки прозвали «специальный братьев Райт». Его неофициальный девиз звучал как: «Лучше что-то, чем ничего!»

Квиллер прибыл как раз в тот момент, когда самолёт пошёл на снижение и подкатил к терминалу. Пассажиры с «дипломатами» и сумками в руках буквально скатились по трапу — так им не терпелось снова очутиться на земле. Последней показалась женщина в деловом костюме и шляпке, изготовленной на заказ. Она несла небольшую элегантную сумочку и выглядела скорее как председатель правления совета директоров, собранный и преисполненный ответственности, нежели чья-то мамочка.

— Миссис Сэттерли? Я Джим Квиллер, — представился он. — Я отвезу вас в больницу.

— Как Венди? — торопливо осведомилась она.

— Её состояние стабильно, и за ней прекрасный уход. Можно мне помочь вам с багажом? Моя машина вон там.

Она не снизошла до пустой болтовни о погоде или странностях местной авиаслужбы, а сказала, когда он включил зажигание:

— Итак, что вам известно об обстоятельствах, предшествовавших приступу у Венди? Она звонила мне дважды в неделю, но, быть может, что-то недоговаривала. Уверяла, будто они чудесно проводят время.

— Казалось, что так оно и есть, но однажды вечером на званом обеде — может быть, она выпила лишнее — Венди устроила Дойлу семейную сцену. Она не хотела, чтобы муж забирался в лес фотографировать дикую природу, говорила, что там медведи, ядовитые змеи и бешеные лисицы. На следующий день, после того как он отправился вверх по ручью в каноэ, Венди пришла ко мне в хижину и извинилась за эту вспышку. Пояснила, что ужасно волнуется за него.

— Она, несомненно, паникерша, — подтвердила мать Венди, — но ей нужно избегать стрессов, так как у неё врожденный порок сердца. Дойл это знает, и он не должен огорчать её без всякой надобности. Однако, насколько я поняла, они собирались уехать из Блэк-Крик и отправиться на несколько дней на другой курорт.