Шрифт:
Или человек пытается при помощи магических средств изменить злую судьбу любимого человека, часто даже задним числом, говоря этому человеку в душе: «Лучше умру я, чем ты». Иногда эта фраза тоже приводится в исполнение либо через заболевание, либо через несчастный случай, либо через самоубийство.
Или же человек пытается своей болезнью и смертью искупить собственную и чужую вину, как будто одно зло можно компенсировать другим, упразднить его или сделать не произошедшим.
Здесь нам тоже одним ремеслом уже не обойтись. Здесь тоже требуется психосоматика, сознающая и видящая религиозные подоплеки болезни и исцеления; психосоматика, которая осторожно ведет прочь °ттой религиозной позиции, что стремится магическим образом преодолеть реальность смерти, вины и судьбы, к такой позиции, которая смиряется с этими реальностями и именно благодаря этому находит дорогу обратно ксвоему собственному: к собственному величию и силе, к собственной жизни, здоровью и счастью. И лишь на основе такой позиции семейная расстановка может проявить всю свою примиряющую и целительную силу.
Пустая середина
Тут у психотерапевтов возникает вопрос: как им обрести такую позицию, как вызывать подобные влияния и их выдерживать? Я над этим особенно не задумываюсь, поскольку солидарен с одним моим другом, неким Лао-Цзы, уже очень давно умершим. Он говорит о том, какое действие оказывает умение Сдерживаться и Удаляться в пустую середину.
У отступающего в пустую середину нет ни намерений, ни страха. Многое вокруг него приходит в порядок словно само по себе, без малейшего движения с его стороны. Это та позиция, которую терапевт может занять перед лицом тяжелых судеб и заболеваний: он отступает в пустую середину. При этом ему не обязательно закрывать глаза, ибо пустая середина вовсе не изолирована от окружающего. Она связана со всем, что происходит. Ведь в это самое время терапевт как бы максимумом своей поверхности, безо всякого страха вверяет себя судьбе и болезни. Отсутствие страха особенно важно. Боящийся того, что может случиться, уже потерял свою силу и способность действовать. А он остается и сосредоточенным и открытым всему, у него нет никаких намерений, в том числе намерения исцелить.
В пустой середине (это, конечно, тоже всего лишь образ) человек связан с силами, намного большими, чем «Я» и все его планы. Если человек на это идет, у него внезапно возникают образы-решения, «разрешающие» фразы или указания к действиям. И он им следует. Случаются при этом и ошибки, это ясно. Но ошибка регулируется идущим следом эхо. Так что терапевту, стоящему на этой позиции, не обязательно быть совершенным. В нем нет никакой самонадеянности. Он просто тих в этой середине. Тогда этот род терапии удается.
Эту лишенную намерений позицию, которая соглашается с больным человеком, какой он есть, соглашается с его болезнью, какая она есть, соглашается с его судьбой, какая она есть, я называю смирением. Это позиция души, не «Я». Поэтому хотеть ее тоже нельзя. Она рождается из гармонии и является истинным религиозным исполнением.
В заключение расскажу еще одну историю. Это философская история, а может быть, она религиозная или терапевтическая — в ней эти различия сняты. История называется
Круг
Путник один просил другого, который часть пути с ним рядом шел: «Скажи мне, что для нас значение имеет ?» Тот ответил. «Во-первых, важно то, что в жизни мы на время, что у нее начало есть и до него уже многое было и что она, кончаясь, в то многое, что было до него, впадает. Как у сомкнувшегося круга начало и конец становятся одним и тем же, так До и После нашей жизни срастаются без швов, как будто не было меж ними времени. время поэтому у нас есть лишь сейчас. Еще здесь важно, чтобы то, чего мы достигаем во времени, со временем от нас освобождалось, как если бы оно другому времени принадлежало, а мы, где полагаем себя творцами, орудием лишь были, использованным для чего-то, что больше нас, и снова отложенным. Когда нас отпускают, мы умираем». Путник спросил: «Раз мы и совершаемое нами все в свое время существует и кончается, то что значение имеет, когда отпущенное нам время смыкается?» Другой сказал: «Тогда и До и После как одно и то же важны». Затем пути их разошлись, и время их, и они беседу прекратили.ОБ ОСНОВАХ СЕМЕЙНОЙ РАССТАНОВКИ
Познание через отказ.
Феноменологический путь познания в психотерапии на примере семейной расстановки.
Берт Хеллингер
К познанию ведут два движения. Первое «выхватывает» что-то на данный момент неизвестное и стремится им овладеть, покуда оно не окажется у него в руках и он не получит возможность им пользоваться. Такого рода движением является научная деятельность, и мы знаем, насколько она изменила, обезопасила и обогатила наш мир и нашу жизнь.
Второе движение возникает, если в какой-то момент этой «выхватывающей» деятельности мы останавливаемся и направляем свой взгляд уже не на что-то конкретно-постижимое, а на некое целое. Следовательно, взгляд готов одновременно воспринимать многое перед собой. Отдавшись этому движению, созерцая, например, пейзаж или столкнувшись с какой-нибудь задачей или проблемой, мы замечаем, что наш взгляд и полон и пуст одновременно. Ибо предаться полноте и выдержать ее можно, лишь отказавшись сначала от частного. И мы останавливаемся в своем «выхватывающем» движении и отступаем немного назад, пока не достигаем той пустоты, которая способна устоять перед полнотой и многообразием.
Это сначала останавливающееся, а потом отступающее назад движение я называю феноменологическим. Оно ведет к постижениям иного рода, чем «выхватывающее» движение познания. И тем не менее они друг друга дополняют. Поскольку и при «выхватывающем», научном движении познания нам приходится иногда останавливаться и переводить взгляд с узкого на широкое и с близкого на далекое. А понимание, полученное феноменологическим путем, точно так же требует проверки частным и близким.
Процесс