Он только приотстал и плелся позади всех с безразличным видом. Оставалось пройти метров двести и подняться в гору к блиндажу, а там Малышев будет занят своим делом, и эта неловкая благодарность сама собой исчезнет, и все станет на свои места.

Лейтенант Карцев, шедший слева и чуть впереди капитана, объяснял членам комиссии, как и куда направлены пробитые минерами штольни, чтобы взрыв выбросил возможно большую массу породы. Чердынцев все это уже рассмотрел по чертежам и проектной записке и шел теперь отдыхая, оглядывая желтую горячую землю, которая скоро рассыплется прахом, поднимется тучей и останется только гигантская борозда, словно прорезанная чудовищным плугом.

Оглядывая замкнутый грядой обвала горизонт, он вдруг вздрогнул и остановился, вглядываясь в одну точку на границе неба над завалом: на гребне его виднелась красная фигурка, за нею еще две темные, только что присоединившиеся к первой. Затем над ними вспыхнул дымок и взлетела ракета, прочертив красной линией синеву неба.

— Там люди! — растерянно крикнул Карцев, показывая в сторону завала. Рука его дрожала.

Все остановились, и Малышев испуганно спросил:

— Кто это может быть?

— Ваша жена, — грубовато ответил Чердынцев. — Кто еще может ринуться в такую авантюру?

— Надо им помочь! — резко приказал Уразов. — Товарищ капитан, пошлите к ним кого-нибудь из ваших альпинистов с веревками. Им без помощи не спуститься.

— Только на подъем уйдет два часа да час на спуск.

— Но не оставлять же их там. Они, вероятно, и не знают, что тут произойдет взрыв. Черт бы их побрал, этих любителей альпинизма! — Уразов не скрывал своей злости.

— Это не альпинисты, — миролюбиво сказал Адылов. — Это журналистка из Москвы. А с ней два джентльмена с гляциологической базы. Ведь так, Александр Николаевич?

— Похоже на это, — хмуро пробурчал Чердынцев.

Малышев наконец опомнился от потрясения, приказал что-то ординарцу, и тот бросился бегом к блиндажу, где стоял полевой телефон. Меж тем люди наверху, видно, что-то поняли по безлюдью в кишлаке и тревожным воплям сирен, так как принялись пускать ракеты одну за другой. Карцев вынул из кобуры ракетницу и выстрелил в ответ на их сигналы. Те, наверху, видимо, заметили этот сигнал и успокоились: если им отвечают, значит, взрыва пока не будет. Теперь они разглядывали крутой склон, искали хотя бы относительно безопасное место. Но даже отсюда было видно, что стоило одному из них начать спуск, как из-под ног вырывалось темное облако пыли и вниз полз камнепад.

Но вот они начали довольно быстро передвигаться по гребню к тому месту, где завал уперся в скалу. Теперь они находились над блиндажом и перешли с каменистой осыпи на крутую скалу. Малышев вздохнул облегченно, повернулся к Карцеву, сказал:

— Распорядись, чтобы отставили подъем скалолазов. Теперь сами спустятся, не дети.

— Но с ними женщина! — укоризненно напомнил Уразов.

— Она отличная спортсменка. А ребята с ледника и сами недурные скалолазы. Ведь так, Александр Николаевич?

— Да, да, — буркнул Чердынцев.

Он смотрел, как женщина, повиснув на тонком тросе, который отсюда не виден, проплыла в воздухе, опустилась на выступ скалы, а затем протянула руки и поддержала так же проплывшего мужчину, а тот принял третьего спутника. На выступе они задержались — видимо, освобождали трос, зацепленный наверху, — потом женщина медленно опустилась вниз, на другой выступ, и эти плавные движения, это цветное пятно на сером камне были так выразительны, что никто не тронулся с места, никто не сказал ни слова, все смотрели на красную точку, то прижимающуюся к серым камням, то отрывающуюся от них, чтобы снова медленно плыть по воздуху.

Крутизна кончилась, все трое собрались вместе, уже видимые настолько, что Чердынцев узнал по очертанию фигур и движениям своих лучших альпинистов — Каракозова и Галанина. Они шли вниз в одной связке, выпустив вперед Тамару, и камни перестали катиться из-под их ног, начинался твердый каменистый склон.

Уразов помотал головой, сказал:

— Ну, смельчаки!

И вокруг стали улыбаться, шутить, только Чердынцев не слышал ни слова, лишь чувствовал, как постепенно рассеивалось ощущение беды. Меж тем все заторопились к блиндажу, навстречу спускающимся.

У блиндажа они и встретились; скалолазы остановились, сматывая свои нейлоновые тросы, Тамара сбивала пыль с костюма, потом достала из кармана зеркальце, погляделась, как сделала бы это в театре перед входом в зрительный зал. Чердынцев и не заметил, как опередил других, оказался рядом с ней. Она подняла усталые глаза на него, сказала:

— Как я боялась!

Он не успел ответить. Уразов схватил ее легкую ладонь в порыве удивления, воскликнул:

— Но зачем, зачем такой опасный путь? Мы бы выслали вертолет!