Видно было, что учительницам очень хочется спросить его о ночном происшествии, и он пошел им навстречу:

– Да, меня действительно домогалась эта сексуально озабоченная мадам. – Он был здорово разозлен и не выбирал выражений. – И этой ночью она, пользуясь моим отсутствием, забралась в мой дом и устроилась на моем диване. – Что она была полностью голой, говорить не стал. Ему еще с ней работать, хоть и не хочется. – Мне повезло, что со мной пришел сын управляющего, а то меня бы уже женили. Там такая команда поддержки была организована – закачаешься!

Все дружно зашумели, негодуя и недоумевая. Молчала только Жанна, и Павел долго вглядывался в ее холодные черты, пытаясь выяснить, не вздумала ли она, что он сам спровоцировал Ольгу на столь недостойный поступок.

Вместо уроков физкультуры поставили уроки труда, и дети пытались выпытать у Павла, что же произошло этой ночью в его доме. Он решительно пресекал подобные вопросики, но меньше их от этого не становилось.

После занятий его снова пригласил в свой кабинет директор. Проходя длинным коридором, Павел подумал, что такие посещения скоро войдут у него в привычку.

Открыв дверь, увидел стоящую перед столом директора Ольгу. Она была такой красной, что даже пальцы на руках были не белыми, а розовыми. Взмахнув рукой, Дмитрий Сергеевич показал на стул перед своим столом. На тот самый, на котором вчера Павлу уже пришлось посидеть.

Павлу показалось неудобным сидеть, когда перед ним стоит женщина, но директор рассеял его смущение:

– Садитесь, садитесь, Павел Владимирович. Ольга Гавриловна еще долго нормально сидеть не сможет, поэтому придется нарушить светский этикет. В общем, дело в том, что она пришла извиниться перед вами.

Ольга взглянула на него исподлобья и закусила губу. Извиняться она явно не собиралась. Но Дмитрий Сергеевич, будто не замечая ее неприязненных жестов, спокойно продолжал:

– К сожалению, больше работать она у нас не будет. Ее пригласили на работу в соседнюю область, и она переезжает. Поскольку должность физрука у нас оказывается вакантным, я бы хотел видеть на этом месте вас, Павел Владимирович.

Павел от этого предложения просто ошалел.

– Вы что, Дмитрий Сергеевич? Издеваетесь? Я и так веду уроки физики и математики во всех классах, кроме начальных, тяну факультатив военного дела, и вы мне еще и физкультуру всучить хотите? Нет уж, не выйдет!

Поняв, что он и в самом деле возмущен, директор провокационно заметил:

– Жаль. Я-то надеялся, что вам все по плечу.

Но Павел строптиво стоял на своем:

– Нет. Это перебор. Давайте кого-нибудь в помощь. Вполне можно объединить уроки по половому признаку – три старших класса вместе. У девочек физкультуру ведет женщина, ну, а у парней – я. Так еще терпимо.

Немного подумав, Дмитрий Сергеевич согласился.

– Ладно. Думаю, Жанна сможет тренировать девочек. Она занималась аэробикой и шейпингом. Почитаем методику – и вперед.

Вести урок вместе с Жанной! О подобном везении Павел не смел и мечтать. Насмешливо поклонившись Ольге, вышел из кабинета, и, насвистывая, отправился в учительскую.

Учителя его встретили насторожено и сочувственно.

– Что, попало?

Павел искренне удивился.

– Да за что? Я этой девице никаких авансов не выдавал. Наоборот, прямо и ясно сказал, чтоб отвязалась. С первой попытки это до нее не дошло, к сожалению.

Матвей Константинович полюбопытствовал:

– Почему к сожалению?

– Да потому что Ольга уезжает. Ее якобы пригласили в соседний город учительствовать. И теперь мне с Жанной придется вместо нее вести уроки физкультуры.

Все дружно зашумели, услыхав такую сногсшибательную новость. Из их школы еще никто никуда не уезжал. Наоборот, здесь работали до глубокой старости, и не всегда возможно было убедить преданных своему делу учительниц уйти на пенсию и доживать свой век спокойно.

Клавдия Петровна первая вынесла свой вердикт:

– Конечно, это правильно. После такого позора она у детей никаким авторитетом пользоваться не будет. Да и в селе ей делать нечего. Над ней каждая собака из подворотни смеется.

Это было правильно, но жестоко. Павел на себе почувствовал, насколько беспощадны деревенские нравы, – оступившихся здесь подвергали всеобщей обструкции, – и ему даже стало жаль неудачливую деваху. Но, вспомнив, что речь шла о насильной женитьбе не какого-то абстрактного парня, а конкретно его, снова нахмурился.

Все говорили, высказывая свое мнение, но Жанна оставалась холодной и отстраненной. У Павла в голове упорно билась пренеприятная догадка – не считает ли она, что это он вынудил Ольгу на столь экстравагантный поступок?