Нынешняя средиземноморская группа риска — Греция, Италия, Испания, Португалия — казалась тогда инвесторам ничуть не менее стабильной, чем Германия. И куда более перспективной с точки зрения доходности. Долгие годы немцы страдали от дефицита инвестиций, занимая последнее место по их удельному весу в экономике среди стран — членов ОЭСР. Иными словами, экономические успехи Германии достигнуты не благодаря, а вопреки евро. А нарастающие долговые проблемы еврозоны, основной груз ответственности за которую несет на себе Берлин, угрожают свести на нет немецкое экономическое чудо.

Правда, «богенбергцы» предлагают не упразднить, а радикально модернизировать еврозону. Несколько дальше идет другой экономический гуру — экс-президент Федерального союза немецкой индустрии Ханс-Олаф Хенкель. Это именно он первым предложил поделить еврозону на две части — северную и южную. С введением двух отдельных валют, которые бы в большей степени отвечали экономической и ментальным особенностям соответствующего региона, нежели единый евро. Но общественность такой вариант, похоже, уже не устраивает.

По данным социологов, 41 процент немцев выступают сегодня за возвращение к суверенной валюте. До формирования устойчивого большинства поклонников марки осталось несколько процентов и, возможно, несколько дней. Стоит упомянуть и еще одну характерную примету времени. С некоторых пор коммерческие договоры, заключаемые между немецкими бизнесменами и их иностранными партнерами, стала дополнять любопытная оговорка: оплата производится «в евро или в валюте, действующей на территории Германии в момент совершения транзакции».

Впрочем, чем бы ни окончилась греческая Одиссея, это еще не конец евро. Гарантией устойчивости общеевропейской денежной единицы является уже одна только доля, занимаемая ею в мировых финансовых расчетах. Как говорят финансисты, too big too fall — «слишком большой, чтобы рухнуть».

Куда большее беспокойство вызывает судьба рубля. С проектом «остров стабильности», как видим, опять ничего не вышло. Денежная единица страны, безупречной, казалось бы, с точки зрения финансово-бюджетных показателей — и с госбюджетом, и с госдолгом в России все в ажуре, — отчего-то неудержимо падает по отношению к валюте «загнивающей» Европы. Корень бед, как нетрудно догадаться, в структуре экономики. В этом смысле мы, увы, совсем недалеко ушли от сынов Эллады. Нам достались несметные запасы углеводородов, грекам повезло с евро. Но, как показывает практика, для того чтобы считаться стабильной и конкурентоспособной экономикой, ни того ни другого совершенно недостаточно.

Кнопка «вызов»

/ Политика и экономика / В России

«Беби-бумеры — это четверть взрослого населения. Через пять — десять лет они будут претендовать на ключевые посты в менеджменте, бизнесе, политике. Старшие, доминирующие во власти поколения окажутся в меньшинстве», — прогнозирует президент ЦСР Михаил Дмитриев

Центр стратегических разработок (ЦСР) выпустил очередной доклад о ситуации в стране. Предыдущие исследования центра точно спрогнозировали рост протестных настроений в обществе. На этот раз эксперты предупреждают об опасности слияния фронды рассерженных горожан с социальным протестом глубинки. И о неизбежной смене элит в интервью «Итогам» рассуждает глава ЦСР Михаил Дмитриев.

— Михаил Эгонович, власть замечает ваши труды?

— Политическая наука не астрономия, нет гарантий, что прогнозы сбудутся. То, что это случилось, означает, что наш инструментарий — использование фокус-групп — работает. Могу понять власть: 10 лет жили при статус-кво, так что сложно поверить, что его уже нет. Думаю, сейчас к нашим выводам уже начинают относиться внимательнее.

— Насколько точна методика?

— Здесь как в армии: есть оружие ближнего боя, а есть — дальнего. К первому относятся классические соцопросы, которые точнее отражают разброс мнений, так как ответы предполагаются в режиме «да-нет», но это не позволяет выявить качественные изменения в обществе. В фокус-группах, напротив, точность определения не так высока, зато легче уловить неожиданности. Вот мы и пытались выявить, какие сенсации произошли в массовом сознании в смысле изменения политических настроений.

— И какие же?

— Одну из них выявили психологи — общество находится в состоянии когнитивного диссонанса. Это типичная ситуация в кризисное время. Выросла неопределенность, и отсутствует привлекательная политическая альтернатива, вот люди и в растерянности: надо выбирать, а выбирать не из кого — никто не мил. Это состояние внутреннего конфликта присуще сейчас не только избирателям, но и политикам. Мой коллега Белановский сказал недавно, что и у Владимира Путина, похоже, когнитивный диссонанс — для него тоже все стало зыбко и все варианты кажутся малопривлекательными. Он, как и все, получает взаимоисключающие сигналы и не может понять, какие действия обеспечат достижение целей.