Румянцев проводил Полянского. Крепко пожали друг другу руки. Адмирал на почтовых лошадях отправился в Рюгенвальд.

Так и не смогли русские и австрийцы договориться о совместных действиях.

Бутурлин еще в начале кампании, рассчитывая на помощь австрийской армии и, таким образом, на большое численное превосходство над противником, приказал осадить крепость Бреславль: с падением ее вся Силезия оказалась бы покоренной.

Армия медленно двигалась по неприятельским землям. Проходили военные советы, возникали разногласия о будущих военных операциях, генералы и другие чины подсиживали друг друга, каждому выдвижению завидовали. Отдавались по армии приказы, в которых все точно, до мелочей, расписывалось, кому и как следует поступать. Инициативе не оставалось места. Генерал-квартирмейстер* Штофельн выбирал места очередного отдыха. Корпус генерал-поручика Чернышева, состоящий из восьми пехотных, четырех конных гренадерских, одного гусарского, двух казацких да вновь приданных кирасирских полков, маршировал в авангарде. Ему было велено: удаляться от основных сил не более чем на три версты, а при виде неприятеля тут же возвращаться к армии. Тяжелый обоз оставался позади армии, подолгу задерживаясь в местечках, оставленных армией. Генерал-майор Берг с легкими войсками прикрывал армию спереди и с левого фланга, рапортуя каждый час о движении неприятеля. В арьергарде следовали полки, выделенные от каждой дивизии.

Бутурлин все время держал связь с командующим австрийской армией бароном Лаудоном через своих связных офицеров. Союзная армия двигалась навстречу русской с такой же неспешностью.

В августе были мелкие стычки с неприятелем, имевшие разведывательный характер. Легкие войска как с той, так и с другой стороны постоянно упражнялись в стрельбе, почти не нанося серьезных потерь друг другу. Противник, маневрируя, смог зажечь две деревни пушечной стрельбой, генерал-майор Берг тут же давал приказ обстрелять противника, открывал в свою очередь пушечную пальбу, а Бутурлин в это время, понимая, что запас снарядов расходуется, отдавал распоряжение отвезти Бергу четыре ящика с зарядами.

Под давлением превосходящих сил противник отступал. Но вот к пруссакам подошли подкрепления, и они тут же перешли в наступление, задержав таким образом продвижение союзных армий.

Стоило где-то завязаться сражению, как Бутурлин посылал туда подкрепления. Создавался большой численный перевес, и противнику приходилось уходить с занятых позиций. Были и более успешные операции… Полковник Подгоричанин ударил в неприятельскую кавалерию и отрезал два эскадрона, больше половины изрубил, а сорок человек взял в плен.

Уже в начале кампании 1761 года наметилась какая-то нерешительность в действиях союзных армий. Главнокомандующие перетасовывали полки из одной армии в другую, распоряжались каждодневно о том или о сем, но активных действий не предпринимали. Беда в том, что, куда бы ни двигался Бутурлин, повсюду за ним следовали повозки с винными запасами. И он нередко прикладывался к пузатому штофу, после чего у него наступало благодушное состояние, когда все казалось в розовом свете.

Вскоре русская армия подошла к Бреславлю, австрийцы расположились поблизости – около города Стригау – во главе с графом Дауном. Оба графа подолгу совещались за столом, уставленным штофами. А пока союзники совещались, Фридрих II угнел из Бреславля, понимая, что может оказаться там как в клетке, лишая себя столь необходимой ему маневренности.

Бутурлин двинулся к Швейдницу. Его опоясывали мощные земляные укрепления, с возвышения которых угрожающе смотрели жерла пушек.

Здесь, под крепостью, союзники вновь оказались рядом и стали обсуждать, что делать с этим неуловимым прусским королем, который никак не хочет сражаться в открытом поле, как полагается честным рыцарям. Граф Даун уверял русского фельдмаршала, что ничего страшного эта крепость не представляет для храбрых русских солдат.

– Две русские дивизии вполне справятся с этой горе-крепостью. Только с виду она грозна, а так…

– Вот и давайте, граф, испытайте своих в деле. А то что-то вы совсем не сражаетесь. Все мы да мы.

Так три недели проспорили два главнокомандующих, а в итоге русская армия отошла к Одеру, оставив для взаимодействия с союзниками корпус генерала Чернышева. Австрийцы же не предпринимали никаких боевых действий. Так что Фридрих II спокойно удалился к городу Нейсе. В Швейднице кончались продовольственные запасы, а в Нейсе всего вдоволь, можно здесь и отдохнуть на зимних квартирах. Король вроде бы мог быть доволен. Ему удалось не ввязываться в ненужные сражения и спасти от кровопролития свою армию… Она ему еще пригодится в будущем. Русская императрица недолговечна, на ее место сядет Петр III, поклонник его военного таланта. Тогда все переменится…

Все бы ничего, но плохо идут дела под Кольбергом. Румянцев разбил корпус Вернера, взял в плен самого генерала… Ах, как он, Фридрих, ошибся, что послал против Румянцева этого самодовольного глупца… Теперь же один принц Евгений Вюртембергский ничего не сделает против этого отважного русского генерала. Придется рискнуть и послать на помощь корпус генерала Платена. Кольберг отдавать русским никак нельзя. Как жаль, что граф Тотлебен попался, какие ценные сведения он давал ему… Легче действовать, когда знаешь о намерениях противника. Нет, Кольберг он не отдаст, там будет вершиться судьба нынешней кампании.

Никто не мог предполагать в начале весенне-летней кампании 1761 года, что главные события развернутся не в Силезии, а в Померании, около того самого Кольберга, на взятие которого Конференция отпустила Румянцеву всего лишь неделю. Фридрих спутал все планы, прислав на подмогу гарнизону крепости сначала корпус принца Вюртембергского, а затем легкий корпус генерала Вернера и свежий корпус под командованием опытного генерала Платена. Никто не ожидал, что король осмелится ослабить свою основную армию.