Вай-ваг! Мои дружки окончательно спятили! Ну разве можно заходить так далеко и поминать имя славного нашего императора всуе? — притворно возмутился желтоглазый и, подхватив Ильяс на руки, ступил на прогнувшийся под его тяжестью помост, выдававшийся локтей на восемь за край пышки.

Поверил ему смотритель или же нет, но попытки остановить наряженного вороном оксара не предпринял. Вместо этого он окинул испытующим взглядом бухты лиан, специально привезенных сюда из южных джунглей, и скомандовал: «Прыгай!»

Ильяс готова была поклясться, что Таанрет помедлил лишь для того, чтобы еще раз оглядеть окрестности императорского дворца, и, приказав ей зажмурить глаза, медленно упал вперед.

Он прижал ее к себе с такой силой, что форани показалось, будто она попала в пресс для выжимания масла. Земля рванулась ей навстречу, в ушах засвистел ветер, сердце зашлось при виде растущих с катастрофической быстротой аллей, бассейнов, беседок. На глаза навернулись слезы. Вот сейчас они врежутся головами в каменные плиты и тела их превратятся в кровавые ошметки… «Это конец!» — подумала Ильяс, и тотчас ее со страшной силой рвануло вверх — так, наверное, чувствует себя попавшая на крючок рыба, когда ее выдергивают из воды. Трамплин, закрепленный гибкими лианами, прогнулся под тяжестью двух тел и самортизировал падение. И вновь они рухнули вниз, едва не коснулись головами земли и повисли на стропах-лианах вверх ногами.

Сверху и снизу донеслись восторженные вопли зрителей, а двое мужчин, подбежав к прыгунам, уже обрезали привязанные к щиколоткам Ворона лианы. Еще двое добровольцев из Небожителей подхватили Таанрета и Ильяс, поставили на подкашивающиеся ноги, хохоча и поздравляя с великолепным прыжком.

— Ай да Ворон! Утащил Обезьянку! Парный прыжок — вот ведь удумали! Надо будет попробовать, незабываемые, должно быть, впечатления!..

Не слушая шуток и поздравлений, Таанрет схватил Ильяс за руку и поволок в ближайшую аллею. Он-то, в отличие от восторженных зрителей, отчетливо различал в гуле приветственных возгласов яростные крики Леопардов: «Держи Ворона! Хватай Обезьяну! Остановите их, именем Димдиго!»

Увлекаемая Таанретом, Ильяс вбежала в пальмовую аллею, не помня себя пронеслась сквозь нее, нырнула под водяную арку и очутилась в крытой галерее, образованной широколистым вьюном, опутавшим решетчатую конструкцию из тонких бамбуковых стволов.

— Маску! — потребовал желтоглазый, срывая с себя личину Ворона. Не дожидаясь, пока девушка сообразит, чего он от нее хочет, содрал с нее маску улыбчивой обезьяны, заглянул в лицо и тихонько присвистнул. — Девочка из храма Балаала!

— А-а-а… Я-а-а… Ва… — начала было Ильяс заплетающимся языком, но Таанрет не склонен был терять время, прислушиваясь к ее блеянию. Оторвав от своей маски клюв, он нацепил ее на форани. Расстегнул черную накидку и закутал в нее свою плохо соображающую спутницу.

Под черной накидкой у него оказался белый саронг, полы которого были собраны у пояса веревкой. Распустив ее, он прикрыл ими свою черную юбочку, шепча проклятия, натянул на лицо обезьянью маску и потащил Ильяс в конец галереи.

«Интересно, на каких птицезверей мы теперь похожи?» — отстраненно подумала девушка, выскакивая вслед за Таанретом к палаткам, вокруг которых, громко болтая, выпивали и закусывали Небожители. Она ожидала, что на них будут пялиться, а то и показывать пальцами, но никто не обратил на появление странной пары ни малейшего внимания: мало ли чудаков, стремясь выпендриться, заказывают себе ни с чем не сообразные костюмы? Ежели случатся среди них удачные, то и поглядеть не грех, а этакая невнятица говорит только о скудоумии владельцев, коим разве что посочувствовать впору.

— Куда ты меня тащишь? — поинтересовалась Ильяс, когда они проскочили площадку с веселящимися Небожителями. — Отпусти меня наконец! Ты мне руку оторвешь!

— Нам надо выбираться отсюда, пока сочейросы не перекрыли выходы из садов. С Димдиго станется, — хмуро ответствовал Таанрет, не сбавляя шагу.

— Остановись, тебе говорят! — потребовала девушка. — Остановись и отпусти меня! Я предупредила тебя о слежке, и с меня довольно. Можешь не волноваться, стражники не посмеют останавливать каждого выходящего из садов оксара. Во всяком случае, поодиночке нам легче будет выбраться отсюда, чем вместе.

— О, голова у тебя работает! — с оскорбившим Ильяс удивлением заметил Таанрет, останавливаясь перед статуей Белгони — вечно улыбающейся Богини счастья. — Но прежде чем расстаться с тобой, я хотел бы…

Оглушительный раскат грома заглушил окончание фразы, и девушка, обуреваемая самыми противоречивыми чувствами, выдернула ладонь из руки Таанрета. Ей нравились его решительность и бесстрашие, но она вовсе не желала, чтобы за ней охотились сочейросы. Хорошенького понемножку. Она спасла его от Леопардов и тем самым отдала долг, отплатив Таанрету за спасение ее в храме Балаала.

— Как ты узнала меня в наряде ворона? Откуда тебе стало известно, что за мной следят? — спросил желтоглазый, делая шаг к попятившейся от него форани. Ослепительная вспышка молнии и последовавший за ней удар грома заставили ее вздрогнуть и поднять глаза на потемневшее небо.

— Какая тебе разница?! — прокричала Ильяс и едва расслышала себя в шуме налетевшего ветра, принесшего первые крупные капли дождя.

— Зачем ты выслеживала меня у Древа Исполнения Желаний?

Ага, он сообразил, где именно она могла узнать, кто скрывается под маской ворона. Но ежели он такой понятливый, то ему нетрудно будет догадаться и о том, зачем она его выслеживала. Ильяс огляделась, выискивая укрытие от начавшегося дождя, и тут новая вспышка длинной ветвистой молнии залила все вокруг ярчайшим сине-голубым светом. Громовой раскат потряс небо и землю, и на Город Тысячи Храмов обрушилась стена воды.