— До свидания. Мы тебе позвоним.

— Пока.

Я вернулся домой, в сердцах послав своего Виктора куда Макар телят не гонял, я вновь открыл летопись транссексуальных мытарств.

...Но оказалось, что на таком критическом моменте все записи об учебе заканчивались. Словно больше ничего и не происходило. Я полистал дневник, но там больше ничего не было: ни про институтских товарищей, ни про посиделки, ни про розыгрыши или влюбленности. Словно бы в жизни Хельги наступил ледниковый период. А ведь обычно студенческая жизнь наполнена таким количеством событий, что хватило бы на десятитомник! А сколько легенд!

...Как-то в общаге Ленинградского государственного университета имени Жданова поселили в одной комнате простого русского парня и пару таких же простых, если еще не проще, негритянских ребят. Откуда в простых русских парнях из простых русских деревенек тяга в изощренному юмору, неизвестно, но парню бесконфликтная жизнь с непьющими афророссиянами показалась пресной и тоскливой, и он придумал веселуху: рассказал соседям о самой важной составляющей жизни в Советском Союзе. Якобы, когда в шесть утра по радио играет гимн, все, кто живет в Эсэсэсэре, должны вставать и слушать его, вытянувшись в струнку. А если кто игнорирует этот ритуал и дрыхнет, оттянувши свою черную задницу, то — пиздец, «суши сухари», «турма — твой дом».

И так каждый день в течение нескольких месяцев они втроем вставали, пока однажды шутнику не надоел собственный розыгрыш, к тому же он был с похмелья и подниматься не хотел, как африканцы его ни расталкивали. Он просто послал их на слоновий хуй, а они, не будь дураками, отправились в деканат и написали на него жалобу, типа «в шест часов по утрам вес народ, и черножопи и бэли, вставать по струнка и слушат великий мелодий и гениальны слова советски гимн, этот не хороши гиппопотама спит, как несознательный носорог... Разберитесь и соберитесь, пожалуйста, с такой безобразным нарушением. Мы же не обэзьяны, а комунистичны луди и все должны следовать приветам виликий шаман, воина и мужа Лэнин Надэжд Константинович и т. д.». В деканате, конечно же, разобрались и парня быстро отчислили из университета за глумление над чернокожими большевиками. Что, конечно же, не стало уроком для других...

И когда однажды очередной русский студент заселился в одну комнату с чернокожим братом, этот буркино-фасолец, держа шпаргалку, представился: «Меня зовут Жан».

Видя, что он ни хрена не понимает, бледнолицый брат представился в ответ: «А меня зовут Хозяин!»

Ну, Хозяин так Хозяин, мало ли какие имена у этих русских. И иностранный студент был уверен, что это имя, до тех пор, пока в их дверь не постучалась случайная комиссия с проверкой.

— Я плохо понимать по-русски!— сказал Жан. И крикнул в комнату: — Хозяин! Выходи!

Выйти ему пришлось надолго, потому что за шутку его тут же выгнали из учебного заведения.

...Черт, да столько всего происходит в студенчестве, что даже и не вспомнить. Главное, ты молод и даже неприятности воспринимаешь без страха и содрогания, а с юмором и чувством, что все плохое еще обязательно изменится в лучшую сторону. И столько вещей происходит с тобой впервые...

Для меня студенчество — пора открытий.

Например, в годы учебы я впервые покурил травку. И тогда она нас «убила» насмерть. Курили мы втроем — я, Арсен и Сэм. Причем Арсен, покурив, поехал домой на машине, а мы с Сэмом уселись смотреть телевизор. Долго и тупо смотрели на что-то типа настроечной таблицы, время от времени недоуменно спрашивая друг друга, «что за хрень показывают». А через час, когда стало отпускать, сообразили, что Арсен вообще сел за руль и что теперь неизвестно, есть у нас друг или уже нет. К счастью, он не разбился, хотя и не помнил, как попал домой.

Второй раз в жизни я тоже накурился в студенчестве, в общаге. Правда, тогда мы решили не вести себя как лохи, а получить удовольствие по полной. Помимо травки у нас еще имелась кассета немецкой, очень дефицитной тогда порнушки. Мы решили, что одновременно курить и смотреть — очень круто! Видеомагнитофон в то время являлся большой редкостью, но мы знали, что у некоего Леши из сто восьмой комнаты он имеется, и пошли к нему.

— Привет, мы хотели у тебя порнуху посмотреть и курнуть. Ты не против?

Доселе незнакомый Леша сразу стал близким другом и впустил нас. Заветный агрегат стоял на полочке. Мы всунули в него кассету и решили для начала пыхнуть, чтобы потом уже не отвлекаться.

И дунули!..

Нам стало очень хорошо и без всяких кассет, но мы все-таки решили «огласить весь список», коли уж приперлись. Но иностранная техника решила нас подвести... Кассета крутилась, цифры на дисплее менялись, а изображения ни хуя не было. Мы достали кассету, проверили, выглядела она неповрежденной, впихнули ее снова... И тот же результат... Никаких сигналов о бедствии. Кассета, судя по легкому шипению, крутится, но изображения нет... Мы мучились полчаса, пока не зашел сосед Лехи.