Внезапно я выяснила, что природа ошибается довольно часто. И хотя написано, что Бог создал человека по своему образу и подобию, мне после лекции стало казаться, что или богов было много, а соответственно и образов с подобиями, или на ОТК произошли сбои и продукция, соответствующая ГОСТу, вышла с предприятия вместе с бракованной партией.

Все, что я слышала, напоминало мне шахматную игру. Ходы сложны, а комбинации запутанны. Каждая партия неповторима. И следить за беспощадным матчем между природой и наукой бессмысленно. Получится ли из пешки ферзь (тоже, кстати, женщина, более того, королева, но мужского рода), будет ясно только в эндшпиле, когда обратного пути уже не будет.

Мои постоянные уходы с работы раздражали начальство, но что для меня было важнее — получить, наконец, разрешение на смену пола или быть на работе уважаемым человеком? Глупый вопрос. Правда, когда врачи сообщили, что надо лечь в психиатрическую лечебницу на три недели, я расстроилась. На операцию, если она все-таки будет, нужны деньги, а без работы...

На счастье, в больнице не оказалось свободных мест, и мне разрешили проходить обследование амбулаторно. Каждый день, правда, надо было приходить и сдавать анализы.

Не знаю как за кордоном, но в обшарпанных и вонючих коридорах родной российской психушки слышны вопли и стоны умалишенных и просто свихнувшихся на почве алкоголя соотечественников, несет хлоркой, мочой, а также ядовитой смесью препаратов. Пригласили в кабинет с решетками на грязных окнах. Медсестра поднесла к моей руке гигантский шприц с чудовищной иглой и стала нащупывать вену. Волосы на моей голове зашевелились:

— А почему иголочка такая толстенькая? Вы же кровь из вены берете не у бегемотика, — я попыталась пошутить, чтобы скрыть страх.

— Какие привозят, такими и пользуемся! — жестко отрезала она. — Никто не жалуется.

Конечно, кому тут жаловаться? Кто вообще в этой «кунсткамере» будет слушать жалобы от «экспонатов»?

Шприц рвет вену, оставляя огромную дыру. Думаю, сюда отправляют те инструменты, что не принимают в обычных больницах. По принципу: на тебе, Боже, что мне негоже. Смотрю на отверстие и пытаюсь его опоэтизировать. Дескать, не просто рана, а дверь в иные миры, тоннель к противоположному полу.

На работу возвращаюсь только к обеду, но обедать не иду. Работаю, пожевывая бутерброды. Такое питание очень скоро отразится на моей талии, но ничего не поделаешь. На работе сейчас создаю эскизы наружной рекламы, заказов еще на несколько месяцев, и я воспользовалась случаем — закосила под богему. Отращиваю волосы, делаю хвост, так и хожу. Специально купила одежду декадентского типа, чтобы меня воспринимали как художника. Даю малярам указявки важным тоном, просто Леонардо. Образ так удался, что даже начальство восприняло его адекватно. Все-таки я, наверное, гениальная актриса. И все же мое дело близится к финалу. Сегодня психиатр намекнул, что могу покупать женскую одежду. Он не обещает, что она пригодится мне буквально на следующей неделе, но что пригодится — несомненно. Да и остальные врачи стали смотреть на меня иначе. Спал напор, с которым раньше они пытались отговорить от операции.

...Снова у врачей. Дали дурацкое задание нарисовать себя, потом дерево, потом вымышленное животное. Я очень старалась, чтобы вышло красиво. Оказалось, зря. Качество неважно. По рисункам они определят, как я сама себя идентифицирую. Точно не поняла — они не раскрыли схему, — но какие-то вещи выдают, кто есть человек на самом деле. Еще сказали, что у меня женский почерк. Ура!... Хотя не понимаю, как такое получается?!

А испортил настроение сексолог. Он меньше других хотел, чтобы я оперировалась, а узнав, что в меньшинстве, заявил: «Вы идете на это, потому что вам глубоко по барабану, что станет с вашим телом. Ведь вы не любите его, никогда не любили, не берегли и не думали о том вреде, который можете нанести. Рискуя ослепнуть, клеили ресницы и брови клеем для пластмассы, влезали в узкие туфли, травмируя пальцы ног, а сейчас добьете его по-крупному, так сказать, контрольный в пах».

Черт возьми!!! Да! Я не люблю это тело, ненавижу его, эти большие руки, эти ноги сорок четвертого размера, жидкие волосы, широкие плечи, все — дрянное и все не мое!!!!!!

...Я вежливо улыбнулась сексологу и, попрощавшись, спокойно направилась к двери. Он внимательно смотрел мне вслед. Я чувствовала его взгляд. Но он увидел только спину хорошо воспитанной женщины, получившей свое после многолетних страданий. Чао, бамбино!

— Хотите познакомиться с еще одной «вашей»? — поинтересовалась медсестра в психушке.

С недавних пор она стала очень приветливой. Потому что я очень вежлива с ней. А еще, наверное, и потому, что она уже сунула нос в мое дело и прочла, что я инженер на крупном заводе, и даже начальник цеха. К тому же она видит перед собой не хихикающего или переодетого психа: перед ней всегда причесанный, элегантный, одетый в хорошие шмотки мужчина. Может, она уже придумала, как сумеет вернуть меня в нормальное русло, соблазнит, я забуду свои глупости... К сожалению для нее, все это на раз читается в женском взгляде. Ну а я тут ни при чем!

— С транссексуалом, вы хотите сказать? Или с Наполеоном?

Она хихикнула над дурацкой шуткой и сообщила, что на диванчике в коридоре ждет приема пациент с такой же проблемой, что и у меня, и занялась пробирками.

В коридоре сидели двое. Немолодая крупная женщина — тяжелые черты лица, мужественный взгляд, как будто собирается брать Бастилию. А рядом хрупкий паренек, рассеянная улыбка, глазки в пол. Честно говоря, я немного потерялась. Кто из них хочет делать операцию? Мне говорили, что в России больше FtM, то есть женщин, которые хотят стать мужчинами. Пока я раздумывала, дама сама начала разговор: