Лифчик для героя. Путь самца - 2.
вернуться

Трахтенберг Роман Львович
Шрифт:

— А на хуй они тебе нужны-то?— искренне поинтересовался я.

— Да они же лучшие! — повизгивая от восторга, сообщила она.

— Лучшие среди кого?

Мой вопрос, разумеется, остался без ответа.

— Хорошо. Но это день рождения, люди должны успеть произнести тосты... Да и вообще, не всем же серьезным людям нравится гомосятина? Пусть это будет только один номер.

— О'к.

...И вот начался праздник, бесплатные никому не нужные артисты, затаптывая коллег, сменяют один другого (нужно успеть показаться, пока гости не нажрались), добрались и до гомосеков — «красавицы» выпорхнули на сцену... Народ посмотрел первый танец и приготовился говорить тосты. Но гомики-проблядушки решили не лишать достопочтенную публику великого удовольствия любоваться их творчеством и... Одних «красоток» сменили другие, а большинство гостей отправилось в холл покурить. Потом пошел третий номер, я уже нервно почесывался, а Лада восторженно глушила винище и стонала от восторга.

— Давайте! Еще! А теперь мой любимый номер!!!

Пидарасы сменяли гомосеков, геи выплясывали после «петушков»... Короче, ее «любимые номера» длились сорок пять минут, но, когда стало понятно, что до финала еще далеко, люди потихоньку побрели к выходу. Не только я не являюсь фанатом сего действа.

И мне еще повезло, что я там только объявил их и имел право смыться. А однажды мне пришлось отработать мою собственную программу вместе с травести-шоу. Дело было в Одессе. По неизвестным причинам (как, впрочем, и всегда, —подвели идиоты-организаторы) там не нашлось стриптизерок, с которыми я обычно работаю, и мне предложили шоу местных трансух. «На безводье и хуй фонтан», — подумал я и с ходу поменял программу. Я решил больше уделить внимания теме голубизны.

— Как говорится, все мы в одной связке. Вот и на зонах запретили трахать петухов — ничего не поделаешь, птичий грипп!

Публика заржала. Я продолжил:

— На сцене вообще становится страшно работать — чуть зазевался, и ты уже ШурА.

А иллюстрацией ко всему было танцующее мужичье в платьях. Я ловил их злобные взгляды, бросаемые в мою сторону, но что они могли сделать? Их наняли как статистов, а не критиков моего искрометного шоу. Однако же в конце один из пидарюг не стерпел: самый длинный, на полутораметровой платформе 47-го размера, он, с резвой элегантностью выхватив у меня микрофон, стал нести в него какую-то пошлятину: «Это что, мужчинка? Маленький, рыжий, противный. Вот я настоящий мужчина!»

Публика его поддерживала, ведь он свой, местный, хоть и гомо, но одессит, голубой, но все родной. Я чувствовал себя совершенно погано и сказал, что больше с «секс-менами» работать не буду.

Они не могут быть лучшими ни в качестве мужчин, ни в качестве женщин. Они нечто странно-промежуточное, поэтому на них и обращают внимание. Фриков любили во все времена. Хельга отличалась от этой череды тем, что не имела хуя, но на сцене все получалось у нее менее смешно, чем у них, все-таки они больше профи. Правда, она не была похожа на женщину с ее фактурой и ростом, но, когда люди видели, что окаянного отростка нет, смотреть на сцену было больно и печально. Если на травести-шоу смотрят просто как на ебанутых, то на нее — как на больного человека.

К сожалению.

Один раз — не «адидас»

— Вовочка, пойдем трахаться?

— Пойдем, только ты меня за руки держи.

— А ты что, боишься?

— Нет, просто, когда со Светкой из З-б трахались, она у меня все фантики из кармана стырила.

Сегодня в гости к нам с мамой пришел дядя Леша. Он работает вместе с отцом, но на сей раз они оказались в разных рейсах. Дядя Леша — ходячий праздник, он всегда заваливается с шампанским, фруктами, большим тортом и скабрезными историями, а сегодня еще и с молодой женой Наташей. Мама накрыла стол, меня позвали за компанию, все-таки скоро пятнадцать — почти взрослый, а дядя Леша сказал, что вообще пьет с тринадцати! При этом отодвинул фужер с шампанским и достал из внутреннего кармана пиджака бутылку водки.

...Вслед за первым пузырем пошел следующий, дядя Леша болтал без остановки. Чем больше алкоголя — тем похабнее анекдоты.

— Боцман приходит в публичный дом, снимает проститутку. Она у него два часа сосет и говорит: «Да у вас же не стоит!» А он ей: «Мне и не надо, чтобы стоял. Мне надо, чтобы блестел».

Жена его смотрит на меня как-то странно, отчего я нервничаю. Выбрал момент и вышел в ванную, проверить, все ли в порядке. Вроде все. Волосы причесаны, рубашка чистая, следов косметики на лице нет. Только собрался назад, как она сама появилась в дверном проеме. Проскользнула в ванную и защелкнула шпингалет. Не успел опомниться, как почувствовал ее губы на своих. Ничего себе! Она же старая, ей лет двадцать пять!.. А через минуту она выпустила меня и немного удивленно отпрянула.

— Ты чего такой? — шепотом спросила она.

— Какой такой?

— Ну... ты волнуешься, что ли? Ты первый раз, что ли?

— Я в девятом классе, — невпопад ответил ей. Выглядеть полным лохом не хотелось. Тем более что целоваться мне, кажется, даже понравилось.

А на кухне бас дяди Леши не замолкал.

— И вот познакомились мы с девчонками в Таиланде, — ну, неженатая часть нашего коллектива — выпили, поболтали. А они такие куколки, такие лапочки. Только Петрович зажал одну, а ЭТО — МУЖИК!

Слух мой улавливал обрывки странного разговора, идущего на кухне. О чем они говорят?! О чем?!!!! Рванув к двери, оказался в объятиях Наташи, решившей, что юноша проявил, наконец, нужный напор. Она вцепилась в меня с ответной страстью.

— Так вот наш Петрович... — Дядя Леша приглушил голос, теперь я не слышал слов, но оторвать Наташу слишком грубо не решался, кроме того, поцелуй взволновал. Тем не менее очень хотелось узнать, о чем рассказывает ее муж.

— Пошли, а то нас давно нет. Сначала ты иди. Я потом, — вдруг прошептала Наташа.