Пауки создавали своего рода ментальное зеркало, которое проецировало этот страх назад, снабжая его дополнительным импульсом, рождающим из обычной дрожи конечностей полную остановку двигательных импульсов в мозгу жертвы.

Этот страх усилен и закреплен едва ли не генетически у всех двуногих, много веков являвшихся дичью для стремительно развивающихся Смертоносцев. В случае в Йаррой и Дарием этот способ не удался. В девушке в самой от паучихи было больше, чем от двуногой дикарки, а Распознающих с детства приучали к полному бесстрастию при виде насекомых. Однако, хоть оба и не были жалкими существами о двух ногах, скитающихся по пустыням вокруг Великой Дельты, импульс сделал свое дело. Сила, подаренная смертоносцам Богиней, была фантастической. Дельта была одной из самых первых Пробудившихся пришельцев. Ее ментальная мощь и умение манипулировать развивающимися организмами давно сумели развиться в полном объеме.

Но паук остается пауком. Не зная, как поступить в не стандартной ситуации, смертоносец-патрульный предпочел ретироваться.

Вскоре обессиленный Дарий уже валялся на песке, растирая затекшие конечности, и провожал стремительно удаляющийся шар отборными проклятьями.

Следующая беда обрушилась на них столь же неожиданно. Они подверглись нападению дикарей, живущих в песках. Это произошло ночью. Существа с дубинками и в шкурах явились на костер. Похоже, что целью их явилось снаряжение Дария и тело Йарры. Так пришлось узнать, до чего может довести двуногого существование вне цивилизации, под пятой коллективного разума развившихся Порченых.

Путникам пришлось убивать людей.

На следующее утро над ними пролетело сразу несколько шаров. Йарра, заметив их издалека, отвлекла Дария разговором о ночном нападении, и еще раз убедилась, что смертоносцы охотятся, являясь по лучу страха двуногих, уловленному и отраженному.

После этого Арахнида решила не экономить сил. В течение всего дальнейшего пути она прощупывала тоннелем пространство вокруг, а по ночам забывалась тяжким сном без сновидений, во время которого девушка страшно храпела и размахивала конечностями.

Но Дарий тактично молчал об этом, взяв дело охраны от ночных насекомых пустыни в свои руки, раз уж отсыпаться нет никакой возможности. На дневных привалах он сам падал, словно подрубленное челюстями жука-древоточца молодое дерево.

Однажды слуховой тоннель позволил им заметить опасность раньше, чем их обнаружила целая свора подданных Великой Дельты.

Из-за барханов Дарий и Йарра долго следили за тем, как шесть огромных пауков-волков конвоируют тридцать или сорок дикарей. Ни один из них не решался на побег, а на привале к колонне спустился шар. Одного из пленных отвели далеко в сторону, и его страшной смерти в лапах смертоносца остальные двуногие не видели. То было рядовое кормление «пограничников» Города Пауков, у которых не оставалось времени отвлекаться на охоту.

После этого эпизода они решили свернуть в сторону, и обогнуть владения Смертоносца-Повелителя с запада.

— Эти люди нам не союзники, — сказал Дарий, наблюдая, как несколько двуногих рабов на лодке заботливо переправляют через реку трех мелких смертоносцев-детенышей. Рабы были далекими потомками таких же дикарей из песков, что проследовали мимо них в Город Повелителя с эскортом из волков. Потомственные рабы, жирные и неповоротливые, услужливые и готовые отдать за своих поработителей свои жалкие жизни. Когда восьмилапый малыш сбил ментальным импульсом чайку, один из рабов, не задумываясь, бросился в бурные воды, и борясь с течением, принес добычу своему хозяину. При этом стало видно, что к своей возможной гибели он относился как к должному, с тупым животным безразличием, а вот сама чайка вызвала в нем живейший интерес: с подбородка человека капала густая слюна.

— Какая мерзость. Пойдем отсюда.

Йарра направилась к ближайшей роще, надеясь найти там подходящие деревья для постройки плота, а Дарий плелся за ней, ворча в бороду:

— Скоты. Еще худшие скоты, чем пустынные дикари. Ты видела — пауки разрешают им даже косить оружие! Великолепные бронзовые клинки, топоры. А рубахи на них! Да в лучшие времена Долины таких не было даже у Старост!

— В Долине не было гигантских смертоносцев, по крайней мере, таких огромных, с коллективным разумом и государственным мышлением. Так что нечего себя ровнять с этими несчастными.

— Но наши-то предки смогли ускользнуть из здешних гиблых мест?

— Да. А ты никогда не задумывался, почему их примеру никто больше не последовал? Из тех же дикарей?

— Нет.

— А в Школе Распознающих, в анналах, что-либо об этом сказано?

— Да нет же. Куда ты клонишь?

— А вот куда. Спайдеру через Навну достались кое-какие записи Арахнид. Кое-что там оказалось из относящегося ко временам Переселения.

Дарий присвистнул.

— Так вот. Из кое-каких его обмолвок я составила себе мнение, что предки наши, твои и мои, попросту не пускали в Долину никого с севера. Правда, давно, когда еще было кому бежать. Нынешние дикари, пожалуй, цивилизации испугаются не меньше, чем Города Повелителя. А рабы… Не забывай, пауки кормят их и поят, вооружают и что более существенно, обороняют от других Порченых. А в Долине все это надо делать самим.

Дарий не поверил. Он закричал, что все это гнусная ложь, придуманная Арахнидами с целью расшатывания государственных устоев Долины еще в незапамятные времена. Потом притих.

Они переправились через реку, и счастливо избежав новых встреч с подданными Дельты и Смертоносца-Повелителя, двинулись дальше.

На подходе к каменистой гряде, над которой вечно клубились облака, и ветвились молнии, Йарра упала, как подкошенная. Дарий суетился вокруг нее, стараясь понять причину недуга. Но тело девушки словно задеревенело, губы были синими, и лишь в глубине застывших открытыми глаз теплилась жизнь. Распознающий отнес ее в пещеру, и уселся рядом, правя камнем лезвие топора и что-то бурча в усы. Утром Йарра вскочила, как ужаленная.