Деггубэрт остановился и сделал глоток из фляги.

«Надо подумать…» – смотритель поискал взглядом место, удобное и для размышлений, и для отдыха. В небольшом провале между двумя песчаными холмами возвышались три кактуса с сочными стволами, а позади них, ближе к холмам, виднелся треугольник короткой, но пышной травы. Деггубэрт поднялся на склон, осмотрелся и, не найдя в пределах видимости ничего опасного, с наслаждением скинул с себя доспехи: тело должно было отдохнуть от тяжести металла. Войлок внутри лат изрядно пропитался потом, рубашка и штаны тоже слегка повлажнели. Караульщик разложил их на солнце, а сам немного побегал и попрыгал вокруг, чтобы не простыть от ветерка, пока сохнет одежда. Потом он начал срезать стебли одного из кактусов, выжимать ладонями сок и глотать горьковато-сладкую, приятную жидкость.

«Непонятно, как сильно я отклонился от Ульдии, – размышлял Деггубэрт. – И в какую сторону: просто немного влево или гораздо больше? Как долго придется вот так идти, сколько еще многоногих встретится на пути? И вообще: сколько я еще так выдержу? Все-таки возраст дает о себе знать, что ни говори. И что это за свечение там, вдали? Только бы не светящийся песок!.. А когда удастся в следующий раз добыть воды или сока кактусов? Дальше пустыня будет еще суровее, об этом говорили все опытные воины… И когда я встречу наконец хотя бы одного гвардейца или знатока Его Величества, чтобы рассказать об огромной сети и гигантских многоногих, сожравших Мирейна и Недотепу? Ведь если в этой части страны появились подобные твари, то поселенцам и Монархии несдобровать… Однако поверят ли мне? Скажут: сказки рассказываешь, Деггубэрт, вранье все это. Головой ты заболел, скажут, и тогда не миновать Страшных Домов. Может, вообще не возвращаться, а податься на юг и осесть в каком-нибудь поселке?..»

Мысль показалась здравой, но… Но Дерт провел на службе всю свою жизнь и совершенно не представлял, каким образом люди самостоятельно добывают себе пропитание, как возделывать поля и следить за садами.

– А-а-а, ладно… будь что будет. Главное – добраться хоть до какого-нибудь жилья, а там посмотрим, – махнул ой рукой с зажатым в ней куском кактуса, и на песчинки капнул зеленоватый сок…

Новое утро, вопреки ожиданиям, выдалось нежарким: вместе с едва уловимым запахом гниющих водорослей с морского берега ветер принес мутные облака, затянувшие все небо. Такая погода очень редко случалась вдали от прибрежной полосы.

«Не к добру это», – подумал Деггубэрт, тревожно глядя в небеса.

Да еще откуда-то появился запах тления. Шагая, он ощущал его все сильнее, но теперь это уже был не запах разлагающихся водорослей, а совсем иной. Такое бывает, если мертвеца до заката солнца не закопать в яму.

Трупная вонь усиливалась и вскоре сделалась нестерпимой. Деггубэрт с трудом сдерживал рвотные позывы, по наконец его желудок все же не исторг наружу все свое содержимое. Вонь наплывала откуда-то слева, из-за небольшой гряды холмов.

«Где гниль, там и многоногие могут быть: их тянет на запах тления, – вспомнил Деггубэрт. От таких мест следует держаться подальше.

И все же что-то тянуло смотрителя туда, к пологим склонам, испещренным какими-то бесформенными темными пятнышками. Любопытство слишком часто губит сынов человеческих. Естественно, и с Деггубэртом врожденное любопытство чуть не сыграло смертельную шутку. Темные пятнышки, разбросанные на холмах, были плохо различимы, поскольку находились в тени. Только когда до ближайшего из них оставалось от силы двадцать шагов, Деггубэрт понял: то валяются высохшие хитиновые панцири мертвых многоногих. Между тем, вонь усиливалась, но желудок смотрителя больше не раздирали судороги тошноты; сворачивать было поздно, и Деггубэрт быстрыми шагами устремился к вершине холма.

Сотни, тысячи трупов устилали дно небольшой равнины, окруженной кольцом холмов. Смерть, казалось, застигла насекомых внезапно: туши еще хранили позы, в которых их застигла гибель. Многоногие всех видов валялись среди островков еще зеленой травы: Деггубэрт увидел и Больших-С-Клешнями, и муравьев, и стрекоз, и Родолий-Ведалий, и кровососов, и тлей, и еще массу таких редкостных тварей, названий которых он не знал и никогда прежде не видел. Смотритель озирал долину, пытаясь понять, что здесь произошло и почему все эти твари собраны здесь, но не находил ответов на свои вопросы.

Разгадка пришла сама собой, когда взгляд Деггубэрта уперся в дальний конец долины, где между холмами имелось углубление, которое прикрывали три невысоких дерева. Начиная с середины стволов и до самых крон, деревья опутывали белесые нити, создававшие нечто вроде шатра… а точнее – кокон. Приглядевшись, Деггубэрт в ужасе насчитал внутри с десяток коричневато-серых яиц. Смотритель невольно потянулся за оружием, – и как раз вовремя. Склон холма, местами поросший клочками короткой травы, слегка затрясся, вибрируя от гулкой тяжелой поступи. Деггубэрт обернулся и охнул от неожиданности…

К нему направлялся огромный паук. Сперва смотритель подумал, что тварь еще больше, чем те, что унесли Мирейна и Ларса, но когда она приблизилась, Деггубэрт понял, что ошибся. С расстояния десятка шагов восьмилапый оказался не таким уж и крупным: в высоту он едва доходил человеку до плеча, а, его маленькое круглое брюшко, зеленоватое сверху и светло-голубое снизу, размерами было едва ли крупнее живота самого Деггубэрта. Желтоватая голова твари с яркими ядовито-синими глазками пялилась на смотрителя скорее с удивлением, нежели с намерением тотчас же сожрать неожиданную добычу, а тонкие полупрозрачные лапки ступали по песку угловато и ломко, подгибаясь при каждом движении. Деггубэрт понял, что сейчас ему придется столкнуться в схватке с паучьим детенышем, скорее всего, совсем недавно вылупившимся из одного из тех яиц, что были любовно и заботливо уложены в коконе.