В Лондоне начались нехорошие волнения, плавно подступающие к центральным правительственным зданиям. Жгли автобусы, подъезды в банках и общественных домах, остановки и телефонные автоматы. Почему-то жгли школы. Сгорело несколько Мак Дональдсов. И хотя правительству было нечего сказать своему народу, у толпы, как было видно, тоже не особенно удавались требования. Было похоже, что всё это сойдёт на нет, рано или поздно.

– Чего же вы добились? Понижения цен на мыло?
– Феликс повернулся к Отто.
– Я вас предупреждал. Снайпер бы лучше решил исход этого дела.

– Увы, этого «карнавала» толпы мы не предвидели. В лучшем случае снимут барона, и поставят другого «заведующего», - Отто повертел ус.
– Друзья, мы, кажется, потерпели фиаско. Увы, пассионарного толчка не вышло. Эта толпа не способна ни на что… Пост-модернизму удалась тонкая хирургическая операция. Он вырезал у всех них социальный нерв, перекинув общие проблемы на частные.

– Думаю, уместнее сказать умертвил, а не вырезал. Тихо, без боли. Посмотри на них - разве это не демократическое общество? Одни требуют мыло, другие льгот, третьи бесплатной медицины, - Фем тоже выглядел озадаченным.

– Согласен. В лучшем виде, для тех, - Отто показал на потолок.
– Думаю, что если им дать вожака, будет не намного лучше…Но всё же мы сделали очень важное дело, - задумчиво произнёс Отто.

Их новый офис был снят в здании, окнами выходящими на Риджент-стрит. А по ними, напротив, опять располагался магазинчик рубашек «Т.М.Левин».

– Этот «Левин» прямо таки преследует нас, - заметил Шульц.
– Купить сорочку, что ли…

– Он преследует Лондон с 1898 года, насколько видно отсюда… - промолвил Феликс и еле слышно пробормотал:

– Вечные «левины» вечно вас преследуют…

Никто не обратил внимания на его фразу. Только Фем глянул быстро на Феликса, и тут же повернулся к сыщику:

– Какое такое важное дело мы сделали? Подешевеет мыло?

– Мы, дорогой мой, нашли Ренату, - он посмотрел на неё, и улыбнувшись, продолжил:

– А разве вы не нашли себя?
– обращая этот вопрос к Фему, он обернулся на Ренату.

Она в этот момент как раз втыкала карандаш в Шульца, и слов сыщика не уловила. А он тем временем продолжал:

– И я, кажется, для себя что-то нашёл… Это самое главное. Мы все, так сказать, оказались одарены. Даже Шульц (тот вздрогнул, но не от слов босса, а от карандаша). Разве этого мало? Разве мало того, что мы немного почистили место вокруг, а? Помогли Феликсу избежать могилы, бррр… И к тому же, некоторым тут вообще надо разобраться, в чём же заключался главный дар, не так ли?
– он хитро прищурился на Фема.
– А нам всем впереди предстоит ещё много чего. Мы ведь только что объявили войну.

– Кому? Разве не барону, которого мы всё же свергли?
– вмешался подошедший Шульц.

– Боюсь, что нет. Боюсь, что главное ещё впереди.

Отто взглянул на толпу вниз. В магазинчике рубашек наблюдалась нездоровая суета. Подростки выносили из него свёртки и мешки. Мародёрство набирало обороты. Полиция пыталась сдержать толпу, но пока без видимого успеха.

– Рождественскими подарками отоварены, кажется, теперь все атеисты на улице… - саркастически усмехнулся Отто.

– А вы не чувствуете на себе вину за происходящее? А?
– Феликс засверкал глазами.
– Ведь это мы всё устроили, мы в этом виноваты.

– Нет, нет, и ещё раз нет. Это они наказывают сами себя. За безверие, за ложь, которой позволили опутать себя, за тщеславие… А что мы сделали по большому счёту, а? Рассказали народу правду? Ну, чуть-чуть подстроили тут и там. Ну, придумали пару ловушек. Но, по большому счёту, рассуди сам, кто виновник этого всего? Не тот ли, кто так построил это общество. Тот кто строит на лжи, ложь и получает в итоге, разве не так?

– Не согласен. Ложь нужна, чтобы управлять вот этими, - Феликс показал на улицу.
– Им правду расскажешь, только хуже будет. Грубо говоря, им без пастуха никак… Только перебьют друг друга. А потом будет вторжение…

– Какое такое вторжение?

– Варваров с востока. И всё кончится. Всё, что мы строили, будет разрушено в одночасье. Будет полный хаос, - Феликс попытался победоносно окинуть взглядом аудиторию, но поддержки не нашёл.

– Хаос, так хаос. А ложь, Феликс, всегда ложь. Jedem das seine. Каждому своё. Мы приоткрыли правду, и я рад, что это произошло. Какое-то время пусть будет хаос. Пусть стучатся лбами в стены. Этого не миновать. Но урок запомнится, - Отто встал, обвёл всех глазами и произнёс, то, что ждали все в этой комнате: