Память вернулась мгновенно. И какая память! Как на ладошке перед её сознанием лежала цветная картина прошлого. Даже самое далёкое розовое детство, и то, было отмечено мельчайшими подробностями, запахами и вкусами.

Она была настолько восхищена всем этим, что даже пыталась усилием воли отодвинуть процесс возвращения как можно дальше. Тем более голос врача-египтянина становился всё гаже.

Вдруг послышался чей-то ещё голос, пока приглушённый, но знакомый и добрый. Хотелось слушать его и слушать. Отец. Конечно, он. Только что память рисовала ей сцену рождения. Почему-то она видела только мать молодой и счастливой, с чувством причастности к свершившемуся чуду. А отец виделся как-то смутно. И вот его голос. А когда она услышала мать, глаза сами открылись.

Но над ней склонилась корявая маска в голубой шапочке. Маска попыталась нежно улыбнуться. Слава ангелу-хранителю, который поспешно заменил это безобразие улыбающимся отцом.

«Ну, ты нас напугала!» - и его лицо сменилось мамой: «Ренаточка…» И чего ей этот врач так не приглянулся…

Спустя час она уже сидела на кровати, опутанная какими-то проводами и приборами. Родители разговаривали с ужасным доктором в соседней комнате. Вокруг всё пищало, бегали цифры и зажигались разноцветные лампочки. Всё вертелось в каком-то бешеном хороводе, тем не менее, подчиняясь определённому ритму.

Она смотрела на это, слушала, и понимала, что может запросто во всём участвовать. Но, как и зачем, она пока не понимала. Родители сказали, что завтра приведут психолога. Зачем? Она не чувствовала недомогания. Разве что затекли руки и ноги от неподвижности, да болела ушибленная от падения голова. Ей рассказали, как всё произошло. Это же надо было столкнуться с саркофагом! Да ещё где! История Великой Пирамиды теперь значительно обогатилась. По крайней мере для неё.

Всё же, зачем психолог? Она легла и попыталась сосредоточиться. Она помнит экскурсию. Она помнит гида, он ещё странно на неё посмотрел. А дальше память прыгает, и она здесь, в госпитале. Ещё раз… пирамида, лестница, галерея, гид. Бах. Вдруг почему-то она отчётливо поняла — это не кома. Но что? Прозрение было настолько неожиданным, что мысли забегали как белки в колесе. Забегали и какие-то лампочки в аппарате. Вбежал этот квазимодо и стал её укладывать. Пришли и родители. Хорошо, что они здесь. Всё. Сон. А наутро пришёл он.

***

– Доктор Энелиль, - квазимодистый хирург заискивающе оскалился.
– Прошу любить и жаловать. Две внимательные чёрные фары просветили её насквозь. Казалось, его должен был ослепить свет, отражённый от задней стенки её черепа.

Доктор Энелиль ничего не говорил. Он молчал и смотрел ей в глаза, как читают книгу. «Книга» послушно предоставляла содержимое, удивляясь своей покорности. Через несколько мгновений, ей всё же удалось оправиться, и она стала сама изучать психолога.

Это был невысокий человек пятидесяти лет с красивым лицом восточного типа. На нём был голубой халат, впрочем, как и у всех в госпитале. Отличала его лишь странная оранжевая повязка на лбу, да странное кольцо на левой руке с каким-то узором. Впрочем, какие бы черты его не украшали, они казались лишь фоном для глаз. Были бездонные глаза, а остальное было так, лишь рама для картины. Наконец, доктор Энелиль выключил дальний свет и едва заметно улыбнулся.

– Так вот ты какая… - произнёс он полушёпотом.

– А какую вы ожидали?
– спросила Рената тоже полушёпотом.

Доктор улыбнулся уже значительно шире. Он уселся поудобнее, и не оборачиваясь, сделал освобождающий жест египтянину-хирургу. Тот, продолжая скалиться, немедленно ретировался.

– Ты знаешь, почему ты здесь?
– вопрос прозвучал так фундаментально, что Рената почувствовала озноб.

Было ясно, что он не ждал рассказа о падении и прочих известных подробностях. Вопрос звучал риторически, и Рената просто промолчала в ответ. И правильно сделала. Доктор Энелиль одобряюще кивнул и произнёс:

– Ничто не происходит случайно. Я здесь, чтобы ты приняла его… - он налил себе из графина.

– Кого «его»?

– Дар, Рената, Дар.

Ренате и раньше встречались психологи. И говорили они похожие вещи. Но здесь всё было как-то по другому.

«Какой-то он не психолог вовсе…» - билась мыслишка в голове. Ей вдруг неожиданно захотелось пить. Так, что она мысленно нарисовала себе наполненный стакан. «Психолог» тут же предложил ей воды.

«Он ещё и мысли читает…» - подумала она с ужасом.

– Читаю, читаю… читаю я тут в газете - «Случай в Великой Пирамиде», и думаю, какова вероятность совпадения? А может ли так случиться, что жертва и не подозревает вовсе о том, что на самом деле с ней произошло? Прихожу в госпиталь, а тут вы, прекрасная леди, - он принялся разглядывать её.

– Красно-рыжие волосы, веснушки. Кто бы мог подумать. В прошлый раз было не так. И знаете, что в голову пришло?
– он улыбнулся, встал и подошёл к окну.

Придерживая занавеску, странный человек повернулся к ней и произнёс: