Исходя ненавистью, Геннадий поехал на базу. В кабинете застал одного из бригадиров группировки, привезшего хилую наличность из подшефного ресторанчика.

– Где деньги?!
– взревел взбешенный Геннадий.
– Ты мне чего это недоразумение суешь?!

– Да там у них клиент - как мамонт, на корню мрет, а аренда душит прямо конкретно!

– Плевать! Чтобы платили как надо!..

– Да я тебе точно говорю, разруха в общепите... Кстати, там с месяц назад два лоха погуляли - внагляк и на шару! Один другого развел и порожняком под расчет придухарил... Порожняк мы оформили, он не в отказе, но с бабками не торопится... Хотя - напоминаем гражданину ласково...

– Процент идет?

– Знамо дело! Потому и ласково...

– На сколько оприходовать его можно?

– Вроде нищета по прикиду... Но хата есть... А значит, если с огоньком подойти, то насчитаем цифирь вразумительную...

– Так и подходи с огоньком!
– выкрикнул Геннадий и ударил кулаком по столу.
– За жабры лоха! И трясти неимоверно!

– Понял... Я, кстати, думал, ты у Пемзы гуляешь, ребята сказали отбыл...

– Поздравил да назад, - скривился Геннадий.
– Чего засиживаться?.. И ты... чего здесь?!
– вновь вскинулся на подчиненного.
– Езжай карася потрошить! Закобенится - сюда его! В клетку сначала, потом - в колодец! Работать надо! В общак гроши несете, а запросы - как у главного пахана, президента нашего! Аппетиты как у акул, а шевелитесь как налимы в иле!

– Нам в личный карман МВФ транши не перегоняет... По четверть миллиарда...

– Никому не перегоняет! Карман надо уметь подставлять!

Подчиненный бандит уже давно ушел, а взбудораженный Геннадий, сидя за столом, все еще бил по нему кулаками, вращал грозными очами и поливал красноречием в потолок и по сторонам, рассуждая на тему необходимого трудолюбия и вообще творческой инициативы.

Злоключения Шкандыбаева

Устройство на службу в "Ставриду" и каждодневная рабочая суета все более отдаляли Шкандыбаева от того неприятного осеннего утра, когда он очнулся в ресторанном подвале в окружении головорезов, предъявивших ему немыслимый счет за ужин с канувшим в неизвестность Петром, чей образ уже потускнел в памяти Шкандыбаева. Увяли и восторги, связанные с грандиозным проектом железнодорожной африканской магистрали, материализация которого представлялась ныне затеей сомнительной и многотрудной. Куда более занимали текущая работа по поиску денежных рыбных интересантов и будущая доля из дивидендов "Ставриды".

Однако телефонные звонки из ресторана регулярно тревожили недобросовестного должника, но на наглые и порой нецензурные требования вернуть обозначенную сумму он отвечал, что как только, так сразу, ибо покуда стеснен материально, после чего телефонную связь расторгал, легкомысленно полагая, что таким поведением способствует накоплению в кредиторах усталости и чувства безнадежности.

Действуя подобным образом, Шкандыбаев исходил из стереотипов, применимых к собственной персоне, а потому полной и ошарашивающей неожиданностью явилась для него встреча на улице с двумя крепкими пареньками, один из которых, вежливо поздоровавшись, ткнул Шкандыбаева кулаком под дых, а второй, поймав оседающую на асфальт жертву за воротник, забросил ее, как живодер кота, в чрево просторного автомобиля с затемненными стеклами.

Способность полноценно дышать и изъясняться Шкандыбаев обрел лишь в помещении какого-то офиса, куда его доставили с завязанными грубой, тугой тряпкой глазами.

Освобожденный от повязки, Шкандыбаев увидел оклеенные пухлыми модными обоями стены, стол из мореного дуба, а за ним - необыкновенно тучного молодого человека с такой злобной и сытой мордой, что в сознании похищенного сразу же утвердился зловещий термин: мафия...

Оглянувшись, Шкандыбаев обнаружил за своей спиной еще несколько типажей, чей откровенно циничный облик обоснованность термина подтвердил бесповоротно.

– Ты что же, паскуда, по кабакам на халяву тренируешься проезжать? подала голос сидящая за столом уголовная личность.
– А? Чего молчишь, гнида? Язык отсох? Так мы его сейчас вмиг реанимируем...

– Я же говорил...
– держась за перехваченное судорогой горло пляшущими пальцами, пролепетал Шкандыбаев.
– Я ожидаю денег... И как только...

– А ты в курсе, что должок вырос?
– перебил его толстый гангстер, по-бульдожьи выпятив челюсть.
– Тебя, падла, предупреждали? Предупреждали ведь?!

– Д-да...

– В общем, считай, погулял ты на десятку зеленых, - прозвучал безапелляционный вердикт.
– Теперь вопрос: когда будешь отдавать?

Мысли Шкандыбаева спутались... "Когда?" Прекрасный вопрос! Прекрасный прежде всего тем, что означает: отсюда его, Шкандыбаева, отпустят... И свобода, как говорится, встретит у входа... У выхода, точнее. Но! Если он согласится с названной суммой, да еще подпишет какие-нибудь долговые бумаги, то встреча со свободой будет весьма условной и недолгой...

– Чувствую, тебе надо как следует все обмозговать... У нас для этого как раз отдельный кабинетик имеется...
– Главарь приподнялся из-за стола и сделал неопределенный жест жирной пятерней, которую украшал внушительный перстень из драгметалла.

Моментально уловив суть жеста, нелюди, стоявшие позади Шкандыбаева, подхватили пленника под локотки и препроводили коридором в одну из комнат, всю площадь которой занимала клетка, сваренная из толстенной витой арматуры и покрашенная безысходно-черной краской.