Шрифт:
Да всего лишь в том, что при обсуждении некоторых законопроектов допускалось участие небольшого числа выборных от земств и крупных городов. При этом как принятие законов, так и законодательная инициатива оставались монополией правительства. Да и к каким законопроектам привлекать «общественность», а к каким — нет, решал царь. К конституции, то есть к основному закону, которому должен подчиняться и император, это не имеет никакого отношения!
Другое дело, что вокруг этого проекта поднялся невероятный шум. Романтично настроенные либералы называли его «первым шагом к конституции». Ну хотелось людям в это верить! Либералам вторили сторонники абсолютной царской власти — им проект как раз сильно не нравился, а слово «конституция» в их устах было ругательным. Хотя, повторяю, никаких оснований для таких заявлений не было. Проект Лорис — Меликова — это обычная политическая игра, попытка немного «выпустить пар».
Как водится, в результате поднявшегося шума уже никто ничего не понимал. А совсем в иные времена умеренные либералы, во время полемики с революционерами, раскрутили этот миф: дескать, если бы не бомбисты, мы жили бы при конституционной монархии.
После убийства Александра II соответствующие службы бросились отлавливать народовольцев, благо те при подготовке теракта очень наследили. Практически все причастные к акции вскоре оказались за решеткой. Тем не менее, «Народная воля» отнюдь не была разгромлена.
Исполнительный комитет смог осуществить в марте 1882 года убийство военного прокурора генерала В. С. Стрельникова, имевшего особые полномочия для борьбы с революционным движением в южнороссийских губерниях. Особого смысла в этом не было, кроме демонстрации: мы живы!
Хотя на самом деле организация находилась в очень странном положении. Она была в значительной степени обескровлена многочисленными арестами и к тому же оказалась в изоляции. Многие из тех, кто сочувствовал революционерам, отвернулись от них после убийства императора. Не очень понятно, о чем они думали раньше — своих планов террористы не скрывали. Еще интереснее вышло с «народными массами». Мало того, что никакого всплеска революционной активности не произошло (да и не могло произойти) — в народе стали ходить упорные слухи, что Александра убили «баре», потому что, дескать, царь — батюшка хотел отобрать у них всю землю и раздать крестьянам. На улицах студентам могли элементарно набить морду. Тем не менее, «Народная воля» внушала страх. Она стала своего рода «черным мифом».
Надо сказать, что полицейский сыск в 70–80–е годы работал в России отвратительно. О политической полиции будет отдельная глава, пока же стоит отметить, что кроме общего непрофессионализма добавились еще и инициативы Лорис — Меликова, который различными реорганизациями развалил и то, что имелось. Поэтому никто не знал, сколько всего имеется народовольцев и что они еще могут устроить. Дело дошло до того, что коронация Александра III в Москве откладывалась более двух лет из-за боязни нового покушения. А ведь некоронованный монарх является, так сказать, не совсем законным.
Директор Департамента полиции В. К. Плеве через арестованных народовольцев зондировал почву: на каких условиях исполнительный комитет согласился бы не возобновлять террор на время коронации? То есть кое — каких успехов народовольцы добились. С террористами собирались вести переговоры! Но тут всё пошло прахом.
Главную роль в крахе «Народной воли» сыграл один из революционеров, Сергей Дегаев.
Этот человек был артиллерийским офицером в чине штабс-капитана. Из полка его вытурили за неблагонадежность, то есть за увлечение революционными идеями. Некоторое время он являлся студентом Института путей сообщения. (Интересно, что этот институт практически не был затронут революционными настроениями.) Уже тогда Дегаев вступил в организацию «Народная воля», в 1882 году он попал в «святая святых» — в исполнительный комитет, а туда кого попало не брали. Дегаев не имел непосредственного отношения к террору, но занимался устройством типографий, на чем и погорел — в 1882 году его арестовали в Одессе.
Дегаев тут же сдал всех, кого знал, — а знал он много и многих. Товарищи по борьбе описывали его как человека трусоватого, но тогда непонятно, зачем он вообще играл в подобные игры, потому как был очень способным человеком (что и доказал впоследствии). Выпускник Института путей сообщения мог рассчитывать на очень хорошую карьеру и солидный заработок. Но чужая душа — потемки.
Показания Дегаева сыграли очень важную роль, и не только потому, что он выдал множество людей. Стало понятно, что «Народная воля» совсем не так страшна, как кажется. Жандармский подполковник Г. П. Судейкин предлагает Дегаеву стать тайным агентом. Тот соглашается.
С. П. Дегаев, прошение, 10 февраля 1883 г.:
«Начальнику Санкт — Петербургского охранного отделения, его благородию господину Г. П. Судейкину от потомственного дворянина, штабс — капитана в отставке Дегаева Сергея Петровича, 1857 года рождения, прошение. Покорнейше прошу, Ваше благородие, дать распоряжение о зачислении меня на службу в Санкт- Петербургское охранное отделение с окладом 300 рублей в месяц».
Народовольцу устраивают фиктивный побег. И вот тут начинается самое интересное. Дело в том, что Судейкин не просто хотел внедрить своего человека в среду террористов. У него были куда более обширные планы — такие, что оторопь берет даже современного человека.
Но для начала стоит остановиться на личности подполковника Георгия Порфирьевича Судейкина. В жандармы он подался сразу же после окончания кадетского корпуса — что было совершенно нетипично. Эта служба в России, в том числе и в офицерской среде, не пользовалась особой популярностью. Но Судейкин был сыскарь по призванию.
«Судейкин был выдающаяся из общего уровня личность, он нес жандармскую службу не по обязанности, а по убеждению, по охоте. Война с нигилистами была для него нечто вроде охоты со всеми сопровождающими ее впечатлениями. Борьба в искусстве и ловкости, риск, удовольствие от удачи — все это имело большое значение в поисках Судейкина и поисках, сопровождающихся за последнее время чрезмерным успехом».(А. А. Половцев, член Государственного совета) Судейкин работал очень эффективно. Служа в жандармском управлении Киева, в 1879 году он раскрыл местную организацию «Народной воли». Именно раскрыл, а не арестовал отдельных членов, как это тогда обычно делали. Неудивительно, что в 1881 году он оказался в столице, возглавив Санкт — Петербургское охранное отделение, а кроме того, стал доверенным лицом министра внутренних дел Д. А. Толстого и директора департамента государственной полиции В. К. Плеве. В 1882 году он занял пост инспектора тайной полиции. Эту должность создали специально под него — Судейкин оказался первым и последним инспектором.