Шрифт:
Что касается крайне левых, ими Манифест был расценен как слабость власти. Значит «еще немного, еще чуть — чуть» — и будет «власть трудящихся». Тем более, что эсеры, как мы увидим дальше, уже не могли остановить своих людей. Их боевики просто- напросто не подчинялись руководству. Да и эсдеки опасались остаться на обочине.
С октября 1905 года в некоторых городах стали создаваться Советы рабочих депутатов. Они образовывались на голой нагло сти, явочным порядком — благо власти находились в полной растерянности.
«Неудачный состав военных и гражданских администраторов, не обладавших ни твердостью характера, ни инициативой, и с такой легкостью сдававших свои позиции, усугублялся тем обстоятельством, что, воспитанные всей своей жизнью в исконных традициях самодержавного режима, многие начальники были оглушены свалившимся им на головы Манифестом, устанавливающим новые формы государственного строя, в которых они поначалу не разобрались».
(А. И. Деникин)Новые правила игры были просто — напросто не определены — и каждый их понимал так, как хотел.Первым был создан Петербургский совет рабочих депутатов. Он возник 13 октября, то есть еще до опубликования Манифеста. В воззвании, принятом на первом заседании, говорится:
«В ближайшие дни в России совершатся решительные события. Они определят на долгие годы судьбу рабочего класса. Мы должны встретить эти события в полной готовности, объединенные нашим общим Советом»
Точное название этой структуры: ««Общегородской Совет Рабочих Депутатов гор. Петербурга». Предполагалось, что в нее должен входить один депутат от 500 рабочих, хотя на самом деле эти нормы были достаточно условны. Всего же в Совете состояло 562 депутата от 147 предприятий, 34 мастерских и 16 профсоюзов. Очень интересна их профессиональная принадлежность: 351 — металлисты, 57 — текстильщики, 32 — печатники. То есть большинство являлись представителями квалифицированных и высокооплачиваемых рабочих профессий.
Политические пристрастия распределялись так: 65 % социал- демократов, 13 % эсеров, 22 % беспартийных. Между эсдеками не существовало единства. Причем разница взглядов не определялась приверженностью к теориям эмигрантских кланов большевиков и меньшевиков — различие заключалось в степени радикализма. Например, к числу «ультра» принадлежал меньшевик.
Троцкий, который в 1902 бежал из сибирской ссылки. Крайне левые эсдеки с примкнувшими к ним эсерами откровенно тянули на вооруженное восстание. Более умеренные полагали: ребята, а может, не стоит торопиться?
Ввиду разброса взглядов председателем Совета стала компромиссная фигура — беспартийный Г. С. Хрусталёв — Носарь.
Кроме уже упомянутого Троцкого в Совет входил и Красин. Последний рассматривал эту структуру как штаб будущего восстания. Однако имелся возле Совета гораздо более веселый товарищ. Речь идет об Александре Львовиче Парвусе (Израиле Лазаревиче Гельфанде).
Личность эта очень колоритная. Например, он почему-то считается агентом сионизма. Хотя на самом-то деле Парвус скорее всего являлся типичным авантюристом, который, как было принято среди таких персонажей, сотрудничал со всеми разведками, которые ему попадались на пути. Он, безусловно, был проходимцем — но очень талантливым проходимцем.
По происхождению Парвус — сын еврея — ремесленника. Сначала он жил в местечке Березино, потом переехал в Одессу — маму, где связался с революционными кружками. В 1885 году отбыл учиться в Цюрих и даже получил степень доктора [69] философии. Одновременно он болтался между разными социал — демократи- ческими организациями, как русскими, так и европейскими, причем оказался на крайне левом фланге. Парвус много сделал для «Искры». Собственно, первоначально именно в его квартире в Цюрихе располагалась редакция газеты. При этом он, по свидетельству Троцкого, «был одержим совершенно неожиданной, казалось бы, мечтой разбогатеть», что вообще-то революционерам было несвойственно.
69
Тогдашний европейский «доктор» ближе к современному российскому кандидату наук. То есть человек, защитивший диссертацию.
Главной и весьма сомнительной заслугой Парвуса являлась идея «перманентной революции». Да — да! Ее разработал не Троцкий, а именно Парвус. Другое дело, что Лев Давыдович, являясь блестящим журналистом — популяризатором, за эту идею ухватился и нес ее как знамя всю свою жизнь.
Так вот, в конце октября Парвус нелегально прибыл в Россию. Формально в Совет он не входил, но развернул бурную деятельность, во многом определяя действия этой структуры. И причина тут не в каких-то «масонских связях», а прежде всего в том, что Парвус очень быстро сориентировался на местности.
Ярким примером может стать его издательская деятельность. К этому времени большевики уже легально издавали газету «Новая жизнь». Примечательно, что редактором был поэт и теоретик символизма (!) М. Н. Минский, издательницей — жена Максима Горького актриса М. Ф. Андреева. Газета имела тираж 80 тысяч экземпляров.
Парвус большевиков переплюнул на раз. Совместно с Троцким он арендовал небольшую «Русскую газету» и, по словам биографа Троцкого И. Дейчера, «превратил ее в популярный орган воинствующего социализма». Эффект был сильным. За несколько дней тираж газеты скаканул с 30 тысяч до 100, а вскоре и вовсе вырос до полумиллиона. Могли бы и больше, но техника не справлялась с удовлетворением потребностей читателей.