Шрифт:
Глядя, с сожалением на падающих от усталости коней, Заруба подумал, что бесполезно вот сейчас, без отдыха отправлять их в обратный путь со сведениями, полученными от Кунты. А сведения необходимо было доставить Зырянскому немедленно.
Оставался еще его бодрый и выносливый Янычар, но оставить казаков и раненных Заруба не мог. Прибывшие пластуны тоже нуждались в отдыхе, и Заруба решил отправить на Янычаре Синицу.
Уединившись с Лукьяном, Заруба подробно рассказал ему о плане шамхала Тарковского атаковать полк по старому руслу Аксая с выходом через орешник прямо во фланг позициям полка. Чтобы запереть войско шамхала в русле под каменными сводами, Заруба предложил заложить пороховые заряды в наиболее узких местах на гребнях и взорвать их, когда войско полностью втянется в теснину ущелья, образованного руслом. А тех хиджретов, что прорвутся сквозь завалы, добить в орешнике.
Заруба лично оседлал Янычара и, подтянув все ремни подпруги, ласково потрепал его холку.
– Ну, любый друже, сослужи службу добрую – донеси швыденько моего брата Лукьяна до казацкого стана! – сказал Гнат на ухо коню.
Янычар посмотрел на хозяина с немой укоризной в темно-лиловых глазах, но все ж прикоснулся своими бархатными губами к щеке казака в знак понимания.
Синица ловко, не касаясь стремян, вскочил в седло и, накинув на голову брезентовую накидку ушел под косые струи дождя.
Несмотря на раскисшую грязь под копытами, Янычар пошел ровно и легко. С белой завистью и восхищением смотрели казаки вослед атаманскому коню….
Разделив нехитрые припасы, доставленные пластунами: сухари, сало и лук, казаки впервые за несколько дней поели нормально – до этого экономили каждый сухарь.
Лекарь, сидя у костерка, разглядывал содержимое медицинской сумки, переданной ему полковым врачом, и по его лицу блуждала довольная улыбка (до этого он полоскал под струями дождя уже не раз использованные бинты).
Убедившись, что все в их временном лагере идет своим чередом – казаки накормлены, медикаменты доставлены, дозоры выставлены и бдительно несут службу, хиджреты под проливным дождем вряд ли рискнуть напасть на казачий лагерь, Заруба уединился с толмачом Улябом и о чем-то долго с ним разговаривал, глядя на линии и стрелки, которые чертил Уляб на мокром песке тонким прутиком.
Вскоре начало темнеть, и Заруба, подозвав к себе Антипа Синицу и Фрола Лысогорко, коротко сказал:
– Собирайтесь! В гости к «водяным псам» пойдем…
– Шо, втроем?- спросил молодой Антипка.
– Нет, всю заставу с собой возьмем, - отшутился Гнат. – Нужно угнать их лошадей, а получится – то и всю их банду вырезать. Но твоя задача – только собрать коней, потому что они тебя все почему-то любят, даже чужие.
– Шо, втроем? – опять открыл удивленно рот Антип, но в ответ получил лишь легкий подзатыльник.
– Та как можно втроем, их же может из сотню буде, чи больше… - продолжал бурчать Антип, потирая затылок.
Оставив в лагере огнестрельное оружие, чтоб не таскать в горах лишний груз (стрелять-то все равно не придется – в полной тишине придется работать), казаки, накинув на головы плотные брезентовые накидки, сложенные пакетом , ушли в дождь.
6. В ЛАГЕРЕ ШАМХАЛА
Дождь, непрестанно льющий вот уже трое суток, спутал все карты и противнику, и полковнику Зырянскому…
И без того бурный Аксай, переполнившийся льющими с гор ручьями, выплеснулся из берегов, сбросив часть своих мутных селевых потоков в старое русло. И теперь по сухому ранее гравию, устилавшему дно давно высохшего русла, неслись бурные потоки, быстро забивая узкие проходы в скалах вывороченными с корнями деревьями, трупами животных, и прочим мусором.
Нечего было и думать провести по этому бешено ревущему потоку воинов для нападения на стан егерей и казаков.
И первыми возроптали турки-сипаи. Привыкшие проявлять отвагу и воинское мастерство в боях, они не были приучены стойко переносить природные катаклизмы и отсутствие нормальных условий походной жизни.
Затем начали роптать и амиры местных отрядов. Никому не улыбалась перспектива торчать на практически открытом месте под проливным дождем еще несколько дней.