Макдьюи опытным взглядом распознал перелом задней лапы, страшную рану на передней и вывих плечевой кости, а острым нюхом уловил кисловатый запах воспаления.

— М-да, — сказал он, поморщившись. — Дело плоховато. Капкан?

Лори кивнула и добавила:

— И ещё собака его покусала. А потом он оборвал цепь и пришёл ко мне. Я не могу его вылечить. Я не очень хорошо лечу. Вот я и попросила.

Макдьюи рассеянно кивнул, не совсем понимая, кого же она просила, и не думая о том, как смешно прийти во гневе к своему самозваному сопернику и оказаться коллегой-консультантом.

— Эфир у вас есть? — спросил он. — Дайте-ка тряпочку. Поможем зверюге, усыпим. Больше тут делать нечего.

Но Лори мягко ответила:

— Бог послал его сюда не умирать, а вас — не убивать, мистер Макдьюи.

Ветеринар удивленно взглянул на неё.

— А вы откуда знаете? — спросил он. И прибавил: — Я не верю в Бога.

— Ничего, — сказала Лори. — Бог верит в вас, а то бы Он вас не посылал.

Она доверчиво посмотрела на него, и нежная, непонятная улыбка появилась в уголках её губ. Улыбка была почти лукавая, и почему-то она так тронула Макдьюи, что он чуть нс заплакал и побыстрей отошёл. Он вспомнил, как прозвучала в её устах его фамилия, и понял, что давно не слышал такой интонации. Впервые заметил он, как чист её взор и как умилительно просты черты спокойного лица. Потрясён он был так, что движения его стали ещё резче, а голос громче.

— Вы что, не видите, — крикнул он, — что тут делать нечего? И вообще, я без инструментов. По другому делу к вам ехал…

— Я подержу его, — сказала Лори. — Он мне доверяет. А тут вот — мои инструменты.

Она подсунула руку под голову раненого, положила другую ему на. бок и приникла щекой к его морде, что-то приговаривая. Барсук тяжело вздохнул и закрыл глаза.

Макдьюи даже вспотел от страха.

— Господи Боже мой! — воскликнул он. — Вы с ума сошли!

Она подняла глаза, чуть-чуть улыбнулась и просто сказала:

— Меня и зовут сумасшедшей. Я его подержу, он не дёрнется.

Макдьюи не ответил. Взглянув на неё, он принялся шить, резать, латать, объясняя ей, что он делает, как профессор студентам. Вдруг, прервав лекцию, он спросил:

— Что вы с ним сделали, Лори? Он лежит совершенно тихо.

— Он мне доверяет, — снова сказала она, зачарованно глядя на то, как творят чудеса проворные пальцы хирурга.

По внезапному вдохновению Макдьюи заменил кусок плечевого сустава серебряной монеткой. Через некоторое время он спросил:

— Где вы его взяли?

— Он сам пришёл, — ответила она.

— Так… А откуда он знал, что надо сюда идти?

— Его ангелы вели.

— Вы когда-нибудь видели ангела?

— Нет. Я слышала их голоса и шелест крыльев.

У Макдьюи почему-то оборвалось сердце. Так бывает, когда вспомнишь давний сон или тронешь затянувшуюся рану. Он поглядел на девушку, стоявшую рядом с ним и восторженно взиравшую на дело его рук, вздрогнул, закончил перевязку, отошёл от стола и сказал:

— Ну, всё.

Лори схватила его руку и припала к ней лицом. Он почувствовал холодок слёз и прикосновение губ, и ему стало ещё во сто крат печальней.

— Сделал что мог, — отрывисто сказал он. — Не давайте ему двигаться. Завтра приду, положу гипс. Тогда всё будет в порядке. У вас есть где его держать?

— Да, — отвечала Лори. — Пойдёмте посмотрим.

Она с бесконечной осторожностью взяла больного на руки и повела врача за перегородку, в другую половину амбара.

Тут была настоящая больничка, но своих прежних пациентов Макдьюи в ней не увидел. Все звери были лесные — олень с переломанной ногой, одноглазая белка, свернувшийся ёжик, покусанный заяц, осиротевшие лисята, полевые мыши в картонной коробочке.

Макдьюи сразу стало легче на душе. Он даже засмеялся и сказал, окинув зверей опытным взглядом:

— А ёж-то симулирует.

И не остался без награды. Нежная спокойная улыбка засияла на простеньком лице.

— Ш-ш! — ответила Лори. — Пускай, ему здесь хорошо.

— Вот так вы их и лечите? — спросил он.

Лори смутилась.

— Я за ними хожу, — сказала она. — Им тепло, они отдыхают. А я их кормлю, пою, — голос её стал совсем тихим, — и люблю…

Макдьюи улыбнулся. Именно это прописывали от века все ветеринары. Правда, последнее снадобье вместо него давал Вилли Бэннок.

— Ну а как вы лечите тех, кого вам люди приводят? — спросил он.

— Я лечу диких, лесных, — отвечала она. — О домашних дома заботятся. Я нужна бездомным.

— Но вы ведь лечили корову у Кинкэрли?

Лори не удивилась вопросу, только лукаво улыбнулась.

— Я отослала их назад и велела ему быть с ней добрее, тогда она и доиться станет.

Макдьюи закинул голову и захохотал. Он представил себе, как слушал это сердитый фермер. Они вышли из амбара, и Лори спросила:

— Вы не зайдёте к нам на минутку?