Ксения Некрасова: “Опечатала печатью слез я божий дар из вышних слов”
вернуться

Некрасова Ксения Александровна
Шрифт:

ЦИКЛ СТИХОТВОРЕНИЙ, ПОСВЯЩЕННЫХ ХЛЕБУ

1
Когда ты голоден И хлеба Второй год недоедаешь Все мраморы идей И хрустали искусств Луга любви И бойницы и башни души Все суховей Сметает с тела И остаются очерки костей Да зеркала обширные зрачков Приложены меж острых комков На высохшем лице.
2
Не бросай на пол Хлебные крошки Не топчи ногами Пищу людскую Уважай ломоть Всякого хлеба Землю хлеб Населил человеком Дал ему И дворы и машины И мечтанья в сердца посеял Урожай родили таланты Изобильем своим в сусеках Дал красивую родину нашу И не надо нам людям к хлебу Относиться презрительно чванно Ни к пшеничному Ни к ржаному
* * *
Буханка хлеба — Это выше поэмы Трилогия замыслов Желаний и чувств Не у каждого человека В трагедию века Имеется на день Буханковый вкус.
* * *
400 грамм Это целый сонет Экономикой спет С эстрады войны И сколько ни аплодируй Желудочным криком Певец из темноты не исполнит Тебе

ПИЩА

Два вида есть Приготовленья пищи Есть пища от богов С Олимпа И есть простая кухонная Пища Для кухни Принесут с базара Поникшие и умирающие фрукты И молоко усталое С дороги И грустную Капусту и морковь И все это раз двадцать Переварят И перепарят Еще раз выварят Поджарят И в печку с соусом Поставят преть И руки потные Те соусы мешают И чады дымные Столпятся над плитой И духота и зной Над кушаньем витают А пища горная Зевеса Преклонятся ей люди До земли И в жертву языки и животы Чудесной пище принести Ты поспешишь Вот затируха с персиком Примером. Костер Из виноградных высушенных лоз А над костром прозрачный свод И на огне с водою котелок И в котелке вечерняя звезда Лик отразила С голубых высот Пока вода кипит Мы персиков нарвали И в чашке персики измяли Муки насыпали и замешали И в бьющий паром кипяток Из персиков галушек набросали И масла в варево подлили И даже вечные снега Услышав запах с котелка Зарозовели вечными снегами Был полон пищи наш Задымленный сосуд С приправою вечерних звезд ночных садов А мы кругом сидели и мечтали Когда хозяйка разольет По чашкам зевсов котелок.

ПОЛЯКИ

Холодный борщ Иль попросту окрошка Где в порцию Намельчено всего И лук нарезанный Накрошена картошка Яиц нарублено немножко И сливками убелено Попробуешь На вкус приятно Но не найдешь объемного куска Ни сыт ни голоден Уйдешь обратно Не ощутив в чем польская душа.

ПОЛЯЧКИ

Я их встречала на вокзалах В событьях грозные войны И не было в них красоты Иль азиаты мы И вкусы наши несличимы Но женщины у нас ценимы Обширностью сердец Величьем форм И благородством внутренних порывов Я в польках Не встречала этих черт Какие-то Кусочки крепдешина На локонах сомнительных чистот Остроконечный колпачок По моде выщипаны брови И на губах и на щеках И за ногтями розовая грязь И океанами забот Зрачки лежат без берегов Разглажена ли складка на заплате Что грудь немытую От взора бережет.

«Отдай себя…»

Отдай себя И труд и честь И под фундамент Прах свой положи Чтоб утренним дворцам С бесскорбной высоты Чуть приподнявший лик За звезды заглянуть Отдай себя И разум свой И свой талант Что в залах голубых Без воин и скорбей С нелгущими глазами Пройдет потомком от тебя По световым векам

СКАЗКА О МОРОЖЕНОМ

В нашей республике граждане Очень любят мороженое И едят мороженое все от мала до велика Начиная министрами и кончая Метельщицами площадей и улиц А мальчишки и девчонки И все простые люди едят мороженое с хлебом Как приятное кушание Дореволюционные старенькие дамы Кладут сливочное мороженое в черный кофе А большинство сограждан поедает мороженое Как придется В электричках, В троллейбусе, В автобусе, Стремясь съесть быстрее Этот вкусный, Но быстротающий Продукт питания.

Из цикла «Азиатские скрипки»

Цикл «Азиатские скрипки» задуман Некрасовой во время пребывания в Ташкенте. Тексты напечатаны на пишущей машинке и, видимо, предназначались для публикации, поэтому в них расставлены знаки препинания.

ВИДЕНИЕ НОЧИ

Земля замкнулась в кругу горизонта И наполнилась морем. Море создало холмы и горы, Набросало утесы и скалы И, состарившись, ушло в небо. Тихо… От крика упадет камень И разбудит эхо. Эхо разобьет видение — И опять будет наш час, Наши будни. Из-за горообразного ящера Высунулся клык луны, Желтый от миллионолетий, И от горизонта до горизонта Заструилась палевая занавесь пыли, Под ногами хрустнули Тысячелетние раковины. Азиатская ночь Забренчала серебряниками цикад. У подошвы моей зашуршали листы, Всколыхнулись гранчатые стебли — И на фарфоре хрупких песков предо мной Греет панцирь в луне черепаха. Листовидную голову выставив И зеленые выпустив лапы — И попленчатым веком сокрыв Тайны лет и веков. Плоскогубый растянутый рот, Ужимаясь, молчит в хи-хи-ках. И у времени, может, такое лицо, Когда время одно, без людей. Две огромных фаланги Из трещины камня На игольчатых космах Промчались дугой. Тихо.