На столе президиума цветы. Эх, всего лишь восемь мешков колхозной картошки! Хоть бы один выстрел в воздух, хоть бы какая-нибудь погоня…

— Слово для отчета предоставляется воспитаннику и посланцу нашей фабрики, внуку милиционера Бориса Конрадовича Домбровского, лейтенанту Сергею Домбровскому, — начал парторг.

Уж хоть бы не хлопали. Прошел к трибуне, глотнул водички и смущенно, как будто извиняясь, рассказал про эти восемь мешков.

Тихо в зале. Ждал, что сейчас засмеются, но — тишина, а потом неуверенные хлопки, а затем дружные аплодисменты. Дружок столяр в первом ряду старается:

— Молодец, Серега! То есть товарищ лейтенант! Молодец!

Так прошла первая встреча. А потом состоялась и вторая. Лейтенант Сергей Домбровский отчитывался перед товарищами в раскрытии серьезного преступления, когда жулик, пользуясь своим служебным положением в одном из подмосковных совхозов, длительное время обманывал государство. Преступник разоблачен и строго осужден по советским законам.

Парторг в заключительном слове сказал:

— Как видите, товарищи, милиция деятельно помогает нам выполнять решения нашей партии.

Сергей ответил:

— Чем весь народ живет, тем и мы. Вы же сами послали меня в милицию…

Осенние дни сорок первого года. Пожарище войны тянет свои щупальца на восток. Враг рвется к Москве.

В ту грозную осень никто не мог сказать, где мы остановим немецко-фашистских захватчиков. И только в одном не сомневались советские люди — в том, что враг будет разгромлен.

В эти дни к райкому партии непрерывным потоком шли клинчане, записывались в партизанский отряд. Мирный, зеленый, приветливый Клин притих, насторожился. Все чаще и чаще раздавались протяжные звуки сирены, возвещавшие о воздушном налете. На улицах появились противотанковые ежи, на стенах домов плакаты: «Родина-мать зовет!»

В Клинский отдел НКВД из управления пришло распоряжение:

Все ближе и ближе слышалась канонада. Вот уже и на окраине города стали рваться снаряды. В райотделе НКВД дребезжали стекла, подрагивали стены.

В это-то время в ленинской комнате собрались работники милиции. Партийное собрание открыл начальник райотдела майор милиции Н. Д. Тихонов.

Равнодушных выступлений на этом собрании не было, да и долгих речей не пришлось говорить. Первым взял слово инспектор уголовного розыска В. К. Садовников. За ним выступили участковые уполномоченные братья Бухтояровы, милиционеры Бойков, Щербак.

— У кого в этот грозный для нашей Родины час может спокойно биться в груди сердце? Жизнь отдадим, а врага к Москве не пропустим!

Так или примерно так говорил каждый. Все просили направить их в партизанский отряд.

23 ноября вражеские войска подошли к окраинам города. Уже завязывались уличные бои, а сотрудники районного отдела НКВД оставались на своих местах.

В этот день в районный отдел милиции зашел представитель военного командования.

— Товарищи! — сказал он. — Вы уже пересидели, пора!

Начальник отдела милиции майор Н. Д. Тихонов объявил боевую тревогу. Во дворе райотдела выстроились в полной боевой готовности, с винтовками, автоматами, гранатами, сотрудники милиции. Лица небывало сосредоточенные, суровые. Начиналась для каждого фронтовая страда.

Часто бывает — да и написано об этом немало, — что в особо суровые, переломные часы человеку вспоминается его жизнь. Может случиться, что и пожалеет человек о бесплодно потраченных годах. А другой, наоборот, найдет в своем прошлом что-то, что и на будущее даст ему силы.

Обходя строй, и Тихонов вспомнил свое нелегкое детство на Рязанщине. С тринадцати лет работал он «мальчиком» в пекарне купца Попова. Весь день на побегушках, чуть что — оплеухи и затрещины. В девятнадцатом году добровольно ушел в Красную Армию. Служил в конном экспедиционном отряде особого назначения по борьбе с бандитами. В одной из схваток с бандитами был ранен. Демобилизовался, поступил в рабоче-крестьянскую милицию.

…Нет, все правильно у него в прошлом. Выстоит он и на новом огневом рубеже. И люди его выстоят. Не приходится в них сомневаться.