Между нами осталось метров двадцать.

Гость, увидев мой недобрый взгляд, остановился, согнул в локтях и поднял вверх руки, показывая широкие ладони, пытаясь донести сообщение: «Безоружен я. Угрозы не несу. Пришел с миром».

Я кивнула.

Он сделал шаг вперед, руки опустил и вскоре очутился у лавки. Садиться без приглашения не стал, все еще настороженно поглядывал на мое лицо. Правильно, мало ли чего я еще умею, если уж посреди бела дня раствориться могу? А не тупой парень, подготовленный, внимательный. Не зря опасается, хоть и не знает, что на этом мои умения заканчиваются.

Здороваться смысла не было. Вежливость, что ли, проявлять? А имени все равно не знаю — как был для меня незнакомцем, так и остался. Поэтому приступила я сразу к делу:

— Ты за тем же пришел, так ведь? Кто-то там поговорить со мной желает?

Мужчина — стоял он теперь достаточно близко, можно было хорошо разглядеть темные, шевелящиеся от ветра короткие волоски на висках — кивнул. Темная щетина ему на подбородке шла. Тем более на таком квадратном, мужественном — мечте любой девчонки.

Я отвела взгляд, задумавшись. Прохладный ветер гнал по дорожкам листву. Ту, что не успела отсыреть и намертво приклеиться к асфальту. Несмотря на прохладу, вокруг было хорошо. Город этот очарования не терял даже в плохую погоду. Как такое место не любить?

Но нужно было говорить о деле — ни он, ни я сюда не пришли для тихого чтения сборников стихов на парковой скамейке. Мужчина хоть и не торопил с ответами, а все равно ждал их — это висело в воздухе. Ни пропустить, ни спутать.

— Скажи, со мной ведь кто-то конкретный поговорить хочет?

Еще один кивок.

— А слову этого человека можно верить?

Черные брови на секунду взлетели вверх, но губы все же разжались:

— Да, можно.

Ответ прозвучал уверенно, без сомнений. Значит, незнакомец доверился бы, случись ему положиться на слово неизвестного товарища, настаивающего на «свидании» со мной.

— Хорошо, — решение все равно было принято уже этим утром, так что чего тянуть. — Звони ему. И дай мне трубку. Пока не поговорю, никуда не поеду.

На этот раз посланник даже спорить не стал. Да и вообще вел себя крайне прилично: не угрожал, холодным взглядом не сверкал, в рог скрутить не грозился. Не иначе приказали ему сменить тактику, ведь по всему видно, что дипломатия не его метод.

Я тихо усмехнулась. Значит, не дурак его начальник. Действительно поговорить хочет.

Густой низкий голос зазвучал через несколько секунд, слова предназначались трубке:

— Дрейк. Она сказала, что хочет с тобой поговорить. Иначе не поедет.

На том конце согласие дали быстро, и невидимый и неосязаемый Дрейк теперь прижимался к моему уху в виде чужого мобильника. Тяжелого, к слову сказать.

— Здравствуйте, — здесь лучше было проявить вежливость.

Голос в трубке поздоровался. Тоже низкий, тоже мужской.

Пауза на том конце явно свидетельствовала о том, что собеседник ожидает выслушать все, что я хочу сказать без пререканий.

Что ж, почему нет? Я продолжила без обиняков и долгих предварительных вступлений:

— Этот парень, который уже второй раз за мной приезжает, сказал, что вашему слову можно верить. Это так?

— Да, так, — простой, уверенный, незамысловатый ответ.

— Тогда прежде чем ехать к вам, мне хотелось бы получиться некоторые заверения.

— Какие?

— Я хочу, чтобы вы пообещали не применять ко мне никаких физических, силовых или психологических методов воздействия. Не пытались меня задержать, если я решу, что настало время уходить, не давили и не угрожали, чем бы то ни было. Если наша встреча не будет проходить в дружественной, полной взаимного уважения атмосфере, то я заранее на нее не согласна, — потом не удержалась и добавила, положившись больше на интуицию, чем на логику. — Если произойдет что-то, что мне не понравится, я больше сюда не вернусь.

Что именно имелось под словом «сюда», я и сама не знала. Город? Парк? Страну эта странную? Ай, ладно! Хотелось, как ребенку, показать язык и постращать в стиле «А у меня папа выше и сильнее!» Вот я и постращала.

Как оказалось, не ошиблась.

Собеседник размышлял. Видимо, на какие-то из моих условий ему соглашаться не хотелось, но деваться было некуда.

А еще этот, который за мной приехал, теперь отчего-то скрыто давился смехом. И что я такого сказала? Заметив мой грозный взгляд, весельчак тут же отвернулся в сторону, пряча усмешку за неожиданно понадобившимся почесыванием щетины.

Наконец раздался ответ. Раздражение мужчина на том конце либо подавил, либо даже не почувствовал. Голос его прозвучал спокойно, видно было, что словами он разбрасываться не привык.

— Хорошо. Будет по-твоему.

Зазвучавшие на том конце короткие гудки сложились для меня в мелодию победного марша.

Ну, вот! Теперь и ехать не так страшно. Конечно, слово — это еще не действие, но все лучше полного отсутствия гарантий.

Я посмотрела на проводника, уже успевшего к концу разговора вновь натянуть на лицо непроницаемый вид. Только в зеленовато-коричневых глазах сохранилась тень улыбки.