— Криминальный мир Москвы ожидает широкомасштабная война на истребление?

— Да, и в этой войне твоя группировка должна победить. Максимум за год, вы должны безжалостно уничтожить все конкурирующие группировки, и стать хозяевами не только центра, каковыми вы сейчас являетесь, но и всей Москвы. Или ты всё ещё сомневаешься, что цель оправдывает средства?

— А что потом произойдёт с «центральными»?

— Потом и вашу группировку уничтожат, но уже силами ОМОНА и силами других силовых структур.

— Я, почему-то, и предполагал такой завершающую стадию операции.

— Тебе их жалко?

— Нет. Иногда мне так хочется кому-нибудь, из самых отмороженных, башку оторвать! Но, есть среди братвы и молодые пацаны, которые пошли в банды, или за блатной романтикой, или в виду тяжёлого материального положения. Их бы я хотел вывести из-под удара. Хотя, если начнётся широкомасштабная война, многие из них сложат свои головы в этой бойне.

— Лес рубят — щепки летят, — вздохнув, сказал полковник.

— Командир, а ты сильно изменился за эти годы. Рассуждаешь как-то, по новому.

— Так и страна сильно изменилась. Нет уже той страны, за которую мы воевали, и которой давали клятву верности. Нет больше великого Советского Союза, а есть только разрозненные удельные княжества, гордо именуемые теперь независимыми государствами.

— Это я уже заметил, — вздохнул Виктор. — А вы там, в своей спецслужбе, на сто процентов уверены в успехе задуманной операции?

— Уверены. Так ты согласен поучаствовать в этом мероприятии? — спросил полковник и теперь уже он пристально посмотрел Виктору в глаза.

— Я простой боец в бригаде и не пользуюсь необходимым авторитетом, чтобы возглавить такую группировку.

— Мы сделаем всё возможное для того, чтобы расчистить тебе путь к руководству группировкой.

— Вы такие всесильные?

— Виктор, ты даже не представляешь себе, какие мы всесильные.

— Но, на этом троне сейчас сидит Цезарь.

— Значит, произойдёт в империи государственный переворот, — усмехнувшись, сказал полковник.

— Я же не вор в законе, и даже не положенец.

— Будет у тебя воровская корона.

— Каким образом? Купленная?

— А почему бы и нет? Сейчас много таких воров в законе, с купленными титулами. Их не меньше, чем депутатов, с купленными мандатами.

— Быть «апельсином» — западло у настоящих криминальных авторитетов, и они не согласятся признать меня равным себе.

— А это уже не твоя забота — так решило «Руководство». Какие у тебя планы на будущее?

— Ну, какие у меня могут быть планы? Хочу, чтобы вернули мне моё имя и мою фамилию, хочу познакомиться с женщиной, и жениться на ней, хочу, чтобы, когда родится мой ребёнок, я мог дать ему свою фамилию и своё отчество, но, пока я ничего этого не могу сделать.

— Виктор, у тебя будет и твоя фамилия, и твоё имя, и твоё звание, и твои ордена. Тебе всё вернут, это я тебе гарантирую, — сказал полковник, обнимая Виктора за плечи.

— Надеюсь, поэтому и не ропщу, ведь надежда умирает последней.

— Полностью с тобой согласен. А что, у тебя есть женщина, которая готова стать твоей женой?

— Пока нет, но я думаю, что в моей жизни обязательно появится такая женщина.

— Да я в этом даже ни секунды не сомневаюсь, — улыбнулся полковник. — Ты ещё так молод.

— Командир, я согласен принять участие в борьбе с преступностью, — после непродолжительного раздумья, сказал Виктор. — Наверное, мне надо будет встретиться для беседы с генералом?

— Я уполномочен некоторые вопросы решать сам, — улыбнувшись, сказал полковник. — Считай, что ты вновь состоишь на государевой службе. Ты где живёшь? Крыша над головой у тебя есть?

— Живу…Цезарь выделил нам трёхкомнатную квартиру недалеко возле своей резиденции.

— Тебе нужна будет отдельная квартира, где мы с тобой будем встречаться.

— Явочная? — усмехнувшись, спросил Виктор.

— Ну…назовём её служебной, — не оценив иронии Виктора, сказал полковник. — Но, ты можешь там жить. Я переговорю с генералом, пусть выделит из резервного фонда жилья.

— Договорились.

… Виктор быстро отыскал на Троекуровском кладбище Москвы участок, на котором были захоронены отец и мать Владлена Фёдоровича. Два надгробных сооружения, похожие на саркофаги и закрытые массивными мраморными плитами, стояли в один ряд. Между могилами родителей было свободное место, как раз ещё для одной могилы.