Я поймал себя на том, что и мои губы едва заметно скривились в ответной улыбке; мысли же превратились в смертоносную взрывчатку.

В дальнем конце базилики в воздухе висели серые силуэты. Какое-то мгновение мне казалось, что я вижу обтесанные каменные монолиты, удерживаемые искусственным силовым полем. Затем один из силуэтов чуть повернулся в случайном потоке прохладного воздуха, и я внезапно понял, что это такое.

– Вы поражены, Такеси-сан?

Голос, обратившийся на вежливом японском, ударил словно цианид. Нахлынувшие чувства на мгновение лишили меня возможности дышать, и я ощутил резкий ответный всплеск активности нейрохимической системы. Я медленно обернулся на голос. Где-то под глазом задергалась жилка от с трудом удерживаемого желания причинить насилие.

– Рей, – произнес я на амеранглике. – Твою мать, я должен был догадаться об этом ещё в аэропорту.

Шагнув в дверь из небольшой круглой комнаты, которой оканчивалась базилика, Рейлина Кавахара отвесила мне насмешливый поклон. Следуя моему примеру, она перешла на безукоризненный амеранглик.

– Да, наверное, вы должны были что-то заподозрить, – задумчиво промолвила Кавахара. – Но если мне в вас что-то и нравится, Ковач, так это ваша бесконечная способность быть захваченным врасплох. Под внешним слоем закаленного ветерана многочисленных войн вы остаетесь невинным ребёнком, а в настоящее время сделать это совсем непросто. Как вам это удается?

– Секрет фирмы. Для того, чтобы это понять, надо быть человеческим существом.

Оскорбление прошло незамеченным. Кавахара уставилась на мраморный пол словно пытаясь отыскать чьи-то следы.

– Что ж, по-моему, мы уже говорили об этом.

Мои мысли вернулись к Новому Пекину и раковым опухолям структур власти, созданных на планете во имя интересов Кавахары, к нестройным крикам замученных, которые я привык ассоциировать с её именем. Подойдя к одному из серых чехлов, я хлопнул по нему рукой. Грубая поверхность поддалась, проминаясь под ладонью, и весь огромный кокон качнулся на тросах. Внутри зашевелилось что-то бесформенное.

– Оболочка пуленепробиваемая, да?

– М-м… – Кавахара склонила голову набок. – Смотря какой калибр использовать. Но противоударная – точно.

Мне удалось издать смешок.

– Пуленепробиваемая оболочка зародышевого мешка! До такого могли дойти только вы, Кавахара. Только вам могло понадобиться помещать свои клоны в пуленепробиваемые мешки, а затем прятать их под горой.

Наконец она шагнула в полосу света, и ненависть, вскипевшая во мне при её виде, ударила в солнечное сплетение. Рейлина Кавахара утверждала, что выросла в зараженных трущобах Городка Ядерщиков в Западной Австралии, но если это и было правдой, она давно растеряла внешние признаки происхождения. Стоящая передо мной женщина обладала осанкой танцовщицы, уравновешенным телом, утонченно привлекательным, но в то же время не вызывающим немедленной реакции гормонов, и лицом, умным и по-детски открытым. Сейчас Рейлина Кавахара была в той самой оболочке, которую носила на Новом Пекине, индивидуально настроенной и не испорченной какими-либо имплантированными устройствами. Чистая органика, доведенная до уровня искусства. Кавахара одела оболочку в чёрную юбку, расходящуюся книзу жесткими лепестками цветка тюльпана и спускающуюся до середины лодыжек, а также в мягкую шелковую блузку, облившую торс темной водой. На её ногах были туфли, сделанные на манер тапочек для хождения по палубе космического корабля, но имевшие скромный каблучок, а короткие золотисто-каштановые волосы, откинутые назад, открывали правильное лицо В целом Кавахара производила впечатление модели с рекламы инвестиционного фонда.

– Силу и могущество всегда стремятся спрятать под землю, – заметила она. – Вспомните бункеры Протектората на Харлане. Или те пещеры, в которых вас прятал Корпус чрезвычайных посланников, пока подгонял по своим меркам. Квинтэссенция власти состоит в том, чтобы быть скрытой от глаз. Разве не так?

– Если судить по тому, как меня водили на поводке всю прошлую неделю, я, пожалуй, соглашусь. Ну а теперь вы не хотите наконец рассеять этот туман?

– Я сама хотела вам это предложить.

Кавахара мельком взглянула на Трепп. Та послушно отступила в полумрак и, вывернув шею, принялась разглядывать потолок, словно туристка. Я оглянулся вокруг, ища, куда бы присесть, но не нашел ничего подходящего.

– Не сомневаюсь, вам известно, что это я рекомендовала вас Лоренсу Банкрофту, – продолжала Кавахара.

– Он упоминал об этом.

– Да, и если бы ваш отель не повел себя как полный психопат, неприятности не успели бы зайти так далеко, как это произошло сейчас. Этот разговор состоялся бы ещё неделю назад, и всем было бы лучше. Я не просила Кадмина делать вам больно. Он должен был доставить вас ко мне живым и невредимым.

– В программе произошло изменение, – сказал я, прохаживаясь вдоль выгибающейся стены. – Кадмин больше не выполняет полученные от вас инструкции. Сегодня утром он пытался меня убить.

Кавахара раздраженно махнула рукой.

– Знаю. Именно поэтому вас и доставили сюда.

– Это вы его вытащили?

– Да, разумеется.

– Он собирался наехать на вас?

– Кадмин сказал Кийту Резерфорду, что нахождение на хранении в полиции не способствует полному раскрытию его возможностей. Что ему в таком состоянии будет трудно выполнить условия договора со мной.

– Очень изящный подход.

– Согласна. Я никогда не могла устоять перед такими изощренными доводами. На мой взгляд, Кадмин заслужил того, чтобы ему помочь.

– Значит, вы через вживленный в меня маячок выудили Кадмина, а затем переправили по лучу Карнажа, чтобы тот загрузил его в оболочку, так? – Ощупав карманы, я нашел сигареты Ортеги. В мрачном полумраке базилики знакомая пачка стала чем-то вроде посылки из другого мира. – Неудивительно, что когда мы заглянули на «Розу Панамы», второго борца в резервуаре не оказалось. Наверное, Карнаж как раз успел к нашему приходу загрузить Кадмина в новую оболочку. Этот ублюдок ушел с ринга Мучеником десницы Господа.