На душе было нехорошо. «Вчера я сделал что-то плохое», – подумал Макс, но вспомнить что именно – не удавалось. Он полез в карман джинс, достал оттуда пустую смятую пачку сигарет и настроение еще больше ухудшилось.

«Так... Сигарет нет. Денег их купить нет. Одолжить – не у кого». – Максим стал вспоминать, кто кому должен, он Фуксу или наоборот. Оставив решение этой проблемы как несущественной ввиду отсутствия соседа на потом, Макс стал рыться в пепельнице, надеясь найти ст'oящий бычок, хотя бы на пару затяжек. Ничего подходящего не находилось. «Козлы эти начальники Филип-Морис или кто там выпускает сигареты «LM», о людях совсем не думают. Оставленная сигарета не тухнет, а тлеет до фильтра». Максим подумал о советских сигаретах, которые тухли мгновенно. Затем вспомнил о заначке Фукса, но решил не трогать, так как Вадим вряд ли сочтет данные обстоятельства форс-мажорными. «Эх, надо было вчера отдаться Саре: и сигарету бы нашла, и денег бы дала...» – Макс вспомнил причину своего дурного настроения. Зря обидел хорошего человека, хотя потом пришлось бы обидеть еще сильнее.

Он полез под кровать и достал книжку «Les temps perdu». Но стоило ее открыть, как студента снова потянуло в сон.

Он собрался умыться, почистить зубы, но, вспомнив о том, что так и не сходил вчера в душ, решил все это совместить. «Потом сварю кофе». Хотя, по мнению его знакомого химика, кофе без сигареты – все равно что секс в двойном советском презервативе производства могилевской фабрики имени Щорса. Знакомый утверждал, что эта фабрика выпускает снайперские рогатки для спецназа. Именно поэтому презервативы этой фирмы были исключительно надежны и растягивались до 10 метров. Раздевшись и обмотавшись полотенцем, Максим поплелся в душ, шаркая шлепанцами.

Зазвенел телефон. Максим неохотно отложил Бодлера и подошел к аппарату.

– Алле?

– Макс? Как дела? – хриплый голос недавно женившегося оболтуса Алекса Муха.

– Спасибо, хорошо, а у вас?

– А у нас в квартире грасс! А у вас? – Мух расхохотался. – А у нас сегодня кошка принесла вчера косяк. – В тон ему ответил Максим. – Котята выпили немножко и... и...

– И что? – Макс задумался. Про кошку вышло хорошо, но про котят ничего не придумывалось.

– И ничего. Отрубились. Молодежь хлипкая пошла, стакан не держит. Вот мы в их годы... О! – Наконец он понял, как дальше. – Котята выпили немножко, и водки больше не хотят.

– А из нашего окна – Иордания видна! – продолжал Алекс.

– А из нашего окошка – только Сирия немножко, – не сдавался Макс. Про вид Сирии из окошка он где-то слышал.

– Ладно, к делу. Ты готов к вечеринке? Приезжай к нам в девять. Привози пожрать, выпивки полно, а кушать хочется, аж морда болит.

– Вот как! – Чтобы полотенце не упало, его пришлось придерживать свободной рукой. – Не так я представлял семейную жизнь. Ты что, женился чтобы с Викой водку пить? И что вы все меня на вечеринки зовете? Еще скажи, что там буду только ты и я...

– Э-э... – Алекс закашлялся. – Зачем женился – детям до 16 знать не положено... – Он проигнорировал язвительность гуманитария.

– Ну, понятно. Но жениться-то зачем? Без кольца что ли плохо этим заниматься?

– Через шесть месяцев узнаешь, – в голосе Муха сквозила радость и обреченность одновременно.

– Вау!!! – Максим вскочил. – Мальчик или девочка?

– Скорее всего что-то одно из двух.

– Идиот! – Яцкевич кричал. – Вичку кормить надо, а не поить!!

– Короче, тебя ждать? У нее знакомая есть, тебе понравится.

– Иди к черту! Не хватало только бренди пить с голодной беременной бабой! Если она такая дура, то я это видеть не хочу! – он возбужденно зашагал по комнате, но телефонный шнур ограничивал амплитуду хождения четырьмя шагами.

– Ну давай, Максимка, она только на третьем месяце, не видно. Будет весело! – уговаривал Мух. Он был жутким разгильдяем, но не смотря на это свою химию знал отлично и экзамены сдавал не ниже 85.

– Нет, Алекс, меня ждут мои майя и спряжения неправильных глаголов в испанском. Передавай Вике мои поздравления и негодования.

– Ну как хочешь, Яцек, а жаль. – Химик положил трубку.

Полотенце упало, но Макс и не подумал закрыть дверь. Сквозняк обдувал его чистое тело горячим майским воздухом. Он потянулся. «В конце концов, если кто-то заглянет в комнату и ему не понравится то, что он увидит, – законное наказание за любопытство. А я должен насладится весенней иерусалимской погодой. Следующий дождь через полгода. – Он упал на кровать. – Хорошо бы сейчас, чтобы пахнущая лавандой хрупкая наложница в бордовом хитоне и с обручем на голове со свисающей золотой бахромой сделала массаж. Она войдет с раскуренным кальяном и маленькой чашечкой крепкого арабского кофе с гелем... Да, и стакан холодной воды, пожалуйста», – мысленно попросил он. Но вместо смуглой рабыни в комнату ворвался взъерошенный Фукс. «Вот так всегда», – огорчился Максим.

– Что за стриптиз?! – Закричал Вадим закрывая дверь.

Яцкевич прикрылся полотенцем и посмотрел на соседа:

– Нет, не тебя я ждал,... – разочарованно вздохнул Максим.

– Надеюсь!

Макс был на своем рабочем месте, то есть на кровати, с кучей книг и тетрадок. Вадим В. Фукс вошел с горящими глазами и с какой-то электронной штуковиной в руках. Яцкевич с любопытством взглянул на соседа. Штуковина, которую он нес, напоминала материнскую плату компьютера с воткнутыми в нее платами поменьше. Под мышкой он держал навороченный джойстик, мечта любого геймера.