– Ах, да! Вы же об этом не можете знать. 50 лет назад, в 2012 году, в Израиле, на границе с Ливаном – теперь это Сирийская Ливанская демократическая республика – обнаружили огромное нефтяное месторождение. Бурение в Ливане не дало результатов, а Израиль стал одним из лидеров среди нефтедобывающих стран. Цена на нефть упала, что сильно огорчило арабов и русских. А так как Израиль не вошел в ОПЕК, их монополия закончилась.

– Вот это да!

– Но это – только половина проблемы. Израиль, как обычно, попытались уничтожить, в том числе и изнутри. Но вы создали «иностранный легион», и теперь за Израиль воюет полмиллиона китайцев, только офицеры ваши. Ну, и техника, конечно. А танки и корабли у вас теперь – без людей.

Жанна встала, подошла к Максу и положила руки ему на плечи. Она наклонилась к израильтянину, укусила его за ухо и прошептала:

– Ты теперь богатенький...

Он поймал ее руку и, поцеловав, ответил:

– Не теперь, через десять лет. Что ты предпочитаешь, BMW или Mercedes?

– Хочу лошадку. Белую с золотыми крыльями...

– Отстань, нету у меня марихуаны, – Максим обернулся к жующему репортеру. – Ну, а в чем вторая половина причины конфликта? Что за территориальные проблемы? У нас страна настолько маленькая, что на карте имя написать невозможно.

– Тут вопрос не географический, а исторический. – Джеймс почесал за ухом. – Неважно, кто у кого что захватил. Землю у вас требовать принято. И вы ведь отдаете. А про эту войну? – Журналист ухмыльнулся. – Ха, ну, это совсем анекдот. Обидели вы арабов...

Максим довольно осклабился:

– Ну, на это мы горазды. А чем именно?

– Так ведь арабы, в конце концов, нашли нефть под Ливаном.

– Прекрасно. А мы здесь при чем?

Джеймс хмыкнул.

– Вы, евреи, всегда причем. За 40 лет из огромного месторождения, которое начинается на границе Израиля с Ливаном и простирается до середины Сирии, вы почти всю нефть перекачали в скальные пустоты в районе Хайфского залива. Евреи подкупили компании, что искали нефть в Ливане, поэтому они ничего не нашли. А теперь Израиль, конечно, все отрицает и утверждает, что ее с самого начала было чуть-чуть. И спорить с вами никто не решается, кроме Сирии...

– Вау! Молодцы! И что, даже «Шалом Ахшав» не стуканул? На них не похоже.

– Все проводилось в строжайшем секрете. Никто не знал.

– А что такое «Шалом Ахшав», – поинтересовалась девушка.

– Внеправительственная организация, которая борется за права человека, – пояснил журналист.

– Да уж, – сплюнул Макс. – Только если фамилия этого человека не заканчивается на -штерн, -блюм, -баум или Рабинович. Короче, израильская организация, выступающая против интересов Израиля. Что-то я не помню, чтобы они боролись за права инвалидов или матерей-одиночек, хоть это и не одно и тоже.

– Арабская?

– Нет, приколись, чисто еврейская! – Он опять сплюнул. – Ну ладно, с этим понятно. Расскажи про оружие.

– А что тебя интересует?

– В двухтысячных начали делать противоракеты. Преуспели? Ракетной угрозы больше не существует?

Джеймс встал и засунул руки в карманы армейских штанов.

– На некоторое время преуспели. Но затем Россия стала оснащать ракеты противо-противоракетами. Но Израиль разработал 3Х-противоракету.

Жанне тоже надоело сидеть и, встав, она спросила:

– А это что значит?

– Противо-противо-противо ракета, – Максиму не хотелось смотреть на собеседников снизу-вверх, и он тоже поднялся.

– Действенная штука, – подтвердил долговязый журналист, – только выговорить сложно. Но на этом, кажется, век ракет заканчивается. Вес и стоимость тактической ракеты приблизились к баллистической. А в техническом плане Израилю нет равных. После того, как вы отказались от американской помощи, вас уже некому было тормозить в разработке и продаже Индии и Китаю нового оружия. Когда Европа попыталась ввести международный бойкот, Израиль пригрозил атомной бомбой. Теперь вы – самые ненавидимые и почитаемые.

– Вот это класс! – Максим заходил взад и вперед. – Армия у нас – непобедимая, денег полно, снаружи никто не давит... Рай! Израиль вернулся во времена царя Соломона!

– У вас есть одна проблема, которой не было у Соломона, – Джеймс развернул еще одну конфету.

– Какая?

– У вас 40% населения – палестинские арабы. При этом – четверть евреев им сочувствует, а демократию еще никто не отменял. Вы находитесь на пороге гражданской войны, – он прищурился. – Но для журналистов Израиль – действительно рай. Всегда что-то происходит.

Макс огорченно опустил плечи.

– У нас вечно что-то происходит... Вечно – рай для журналистов.

Жанна раздраженно отфутболила банку.

– Максим, приди в себя! Ты что, забыл, что мы в виртуальной реальности, созданной твоим соседом? Этого Джеймса вообще не существует!

– Неправда, я настоящий! У меня даже документы есть, – обиделся репортер.

– Не ври! Это ты так думаешь! А нам надо выбираться. Бензина нет, времени тоже. А у меня – и идей нет.

Негритянка отдала Максу автомат и подтянула штаны.