Шрифт:
— Спасибо за корабль! — это мне, тихонько.
— Да на здоровье, лишь бы на пользу пошло… — это я.
Капитан лично вешает, отбивает полуденные склянки, палит пушка на Петропавловке (надо же, как рассчитали по времени!), ползет на мачту военно-морской флаг, оркестр играет „Интернационал“. Черт, а пробирает, до печенки пробирает! Стоим „смирно“, слушаем, корреспонденты шалеют, пытаясь ухватить в один кадр и нас с капитаном, и флаг, и, абордажников. Не-е-е, ребята, это только с аэростата…
Спускаемся на сушу, строимся напротив борта рядом с омброновцами. Хм, неудачно звучит — уж овцами их никак не назовешь! Опять речь. Указ Президиума ВС СССР… О введении новых наград. „Медаль за освобождение Выборга“ — понятно. Жаль, нам не светит — это бригаде и осназовцам, что параллельно лесами шли. Еще, пожалуй, летунам из „воздушного зонтика“. А вот это уже интересно! Орден Нахимова! Может, и мне обломится, раз уж к нашему абордажу приурочили введение? Шикарно было бы под номером 1 орденок отхватить — уникальная была бы награда! Нахимовская медаль — это моим орлам — вон, уже облизываются. А вот и награждение.
— Капитан третьего ранга Казарский! Для получения награды — выйти из строя!
— Есть! — опять рублю строевым. Как же волнуюсь! Первая боевая награда, до этого как-то не сподобился, ни наград, ни ранений. Кроме значков, ничем не „украшен“.
— Указом Президиума… за организацию и проведение… беспримерной операции… мужество и героизм… звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали „Золотая Звезда“!
ЧТО?! Не ожидал. Точнее, и ожидал, и хотел, но убедил себя, что не дадут. Эх, а Нахимов-то уплыл, за одно дело два ордена не дадут. Ого! Еще и „За Выборг“, как и всем участникам абордажа!
— Служу трудовому народу!
Как же трудно идти строевым на „ватных“ ногах!
Акулич И. Ф., Ленинград, 15 апреля 1942 года
Ух ты! Комбату „Героя“ дали! И правильно. А что мне, интересно? Сказали, „За Выборг“ всем, кто на корабли ходил, значит, и мне? Будет две медали, тоже хорошо. Вот, зовут!
— …За мужество и героизм, проявленные во время операции по штурму вражеских кораблей, награждается Нахимовской медалью. За активные действия, связанные с освобождением города и порта Выборг — медалью „За освобождение Выборга“.
А як жа? Правая ж рука на лентачцы вiciць! Адной рукой, дзве медалi, да к iм бумагi! Ой, што ж гэта… Камбрыг, САМ, расцегвае мне карман нагрудны, кладзе бумагi. Ой, стыдна…
— Служу трудовому народу!
Из записок корреспондента „Таймс“ [1]
14 апреля
Сегодня нас, аккредитованных в Москве журналистов (правда, не всех), собрали в Кремле и предложили съездить в Ленинград. Там состоится торжественное зачисление в строй трофейного финского броненосца, и нас пригласили присутствовать при этом. Надо сказать, что Ленинград — город прифронтовой, кроме того — база флота, и попасть туда без специального разрешения просто невозможно. Понятно, что отказавшихся не было. Да и само мероприятие обещает быть интересным.
1
Таймс (The Times) — ежедневная газета в Великобритании, одна из самых известных мировых газет. Выходит в печать с 1785 года. Традиционно считается, что газета придерживается умеренно-правых взглядов и поддерживается Консервативной партией.
Нас всех тут же отвезли на вокзал, где ждал литерный поезд. Все возражения и требования доставить в гостиницу были отметены. Нам было сказано, что все необходимое мы получим на месте, отпустить же нас нельзя из соображений секретности и обеспечения безопасности. Неприятно, но понятно. Особенно раздражены наши фотографы — высказываются недовольства советскими фотоматериалами и сомнения в том, что в прифронтовом городе окажется все нужное. Особенно несдержанны американцы, я же стараюсь держать себя достойно британского джентльмена.
Кстати, ужин в поезде оказался весьма неплох, хоть и не в британских традициях.
15 апреля
Озвучили программу — торжественный акт передачи корабля на палубе с участием большинства абордажников; торжественное построение на берегу, с оглашением важных Указов Правительства, и церемония награждения; праздничный банкет. Обещана возможность общения с „виновниками торжества“, правда — с рядом ограничений и в присутствии офицера службы безопасности. Осталось непонятно — боятся ли русские власти нашей настойчивости в расспросах или несдержанности собственных солдат и офицеров.
Броненосец стоит, прижавшись бортом к набережной. Не „Худ“, конечно, и не „Куин Элизабет“ — но достаточно серьезный кораблик. Не представляю, как можно было вскарабкаться на борт со льда без содействия (может, и невольного) кого-то из экипажа. По-моему, что-то тут нечисто.
На площади напротив корабля — строй солдат. Говорят, это представители механизированной бригады, которая прошла с боями около 100 км по вражеской территории и захватила Viborg. Вроде как некоторые солдаты и офицеры участвовали в захвате корабля. Наверное, это та группа, которую ведут к трапу.