— Даш, вставай, недалеко уже, — Машка, младшая сестра, тормошит за плечо. — Я тут деревню какую-то разведала. Немцев вроде нет…

Восемь стволов прошлись свинцовой метлой, смахивая с дороги дозорных мотоциклистов. Следом смерч бронебойно-зажигательных пуль прошелся по «гробику», не в меру самонадеянно сунувшемуся на помощь мотоциклистам, но поделать с танками установки МВ-4 ничего не могли. Близкий разрыв оглушил Дарью и опрокинул счетверенку, скрыв тело девушки. А потом немцам стало резко невесело — прорвавшиеся в очередной раз штурмовики русских устроили на дороге кровавую кашу, так что Гансам было не до прочесывания и зачистки позиций пулеметчиков. Мотоциклетный батальон, усиленный танковой ротой, рванул дальше, торопясь уничтожить очередной опорный пункт русских, оставив в стороне разбитые зенитки и тела их расчетов. Она пришла в себя уже тогда, когда Машка, чуть не плача, тащила «убитую» сестренку подальше в кусты. Потом немного оклемались и пошли, сторонясь дорог и деревень, теряя счет дням. Но больше так идти они не могли — нужно было хоть немного поесть и отдохнуть.

…Крайний дом, или, вернее, изба. Хозяин молча пропускает внутрь. Ни о чем не спрашивает, ничего не говорит, просто на столе появляется немного еды. А потом сон. Глубокий, без сновидений.

— Значит, рядовые Дарья и Мария Галкины. Ну, что ж, я дам вам провожатого, топайте пока в обоз…

— Товарищ командир, мы же зенитчицы…

— Вижу, что не летчицы. Но, во-первых, вам отдохнуть надо, а во-вторых — нету у меня пока свободных машин, ясно вам?

— Да.

— Не слышу.

— Так точно, ясно.

— Вот и славно. Куда вам воевать, вам в санбат нужно, да где ж его возьмешь-то?

Танковая бригада и стрелковый полк на автомобилях догнали нас только в пригороде Сафонове, недалеко от того места, где наши авиаторы разгромили колонну, остановленную и отброшенную моей засадой… Пехота пересела из кузовов ЗИСов на броню танков. Подавив немецкую противотанковую батарею на окраине огнем ИСов с большой дистанции, мы начали штурм городка. Двигались медленно, тщательно проверяя дома и дворы. При обнаружении сильно закрепившихся немцев, стрелки не бросались на штурм без прикрытия Т-34 или Т-50, а если обнаруживали орудия или вражеские танки, то приходила очередь ИСов. Через три часа Сафоново было полностью очищено от немцев. Потери с нашей стороны — около полусотни убитых и сотня с небольшим раненых, один Т-34, как раз командира бригады, полезшего в лоб на ШТУГ, Т-26 и два Т-50. Командование сборной танковой группой принял я.

Пока мы приводили технику в порядок после штурма, около сотни местных жителей группами и по одному пришли с оружием к нам и стали требовать зачислить их добровольцами. Они же поведали нам о хорватском батальоне, объявившемся в этих местах, и роте СС, состоявшей из эстонцев. «Старые знакомые» вновь принялись за свое — воевать с женщинами и детьми и удирать сломя голову от наших войск.

После тяжелейшего боя за Сафоново и переправы через Вопь по гати на базе остатков немецкого понтонного моста две деревни вдоль по Минскому шоссе проскочили буквально ходом — три мелкие перестрелки. Перед самым Ярцевом нам в лоб выскочили семь ШТУГов с длинными стволами. На шедшем первым ИСе добавился шрам на башне, а в четырех из семи новообразовавшихся костров было трудно опознать даже — танками ли они были ранее или штурмовыми орудиями. Штурма Ярцева не было — несколько отдельных очагов сопротивления подавили легко. Кроме того, удалось захватить довольно большую колонну грузовиков с топливом и едой. Как ни странно, в большинстве немецких боекомплектов в технике и около пушек была большая нехватка снарядов, мин и гранат. Да и запасы патронов были явно невелики.

Сафоново

Негромко урча дизелем, самоходная зенитная установка «Вяз-2» двигалась вдоль по улице Сафонова, прикрываемая отделением пехоты. Экипаж внимательно осматривал местность: несмотря на то, что новые машины появились на фронте сравнительно недавно, они уже успели обогатить солдатский фольклор понятием «деревянный гроб», и во многом — благодаря башне. Официально она именовалась «полуоткрытой», или, если проще, — башня не имела крыши. И если на случай дождя или снега имелся хороший кусок брезента, то для защиты расчета от свинцового дождика были только узенькие козырьки, под которыми и кошке не спрятаться.

…Ефрейтор Отто Грубер, вжавшись в простенок, напряженно вслушивался в доносившиеся снаружи звуки боя. Вроде русские двигались чуть в стороне от его позиции, так что, может быть, удастся пересидеть день, а ночью уйти.

Нет, господи: ухо немца уловило негромкое урчание. Судя по звуку — новая американская зенитка, которая все чаще встречается в последнее время на Ост-фронте. Точно, она — русские машины грохочут двигателем и лязгают гусеницами, словно стремясь оповестить всех о своем приближении. Эта рычит тихо, можно сказать, добродушно, если забыть на минутку о паре 2,5-сантиметровых автоматов, способных в минуту выбросить сотни снарядов, уничтожающих все живое. Некстати вспомнилось, как такая же машина, прямо у него на глазах, разрубила пополам легкий немецкий броневик. Рокот все ближе, и Отто вытянул из-за пояса гранату и выдернул предохранитель.

Раз.

Шаг в сторону, удача — установка прямо под окном.

Два.

Граната, с почти догоревшим замедлителем, летит вниз.

Три.

Шагнуть назад, понимая, что уже не успеешь.

…Короткие очереди пистолетов-пулеметов ударили в появившуюся в окне фигуру, швырнув тело немца обратно в комнату, за мгновение до того, как брошенная граната разорвалась на высоте полуметра от башни «Вяза»…

— Машина почти не пострадала, а те, кто в башне…

— Вот что, девоньки, с самоходкой разберетесь?

— Да! То есть «Так точно»!

Следующая на дороге в сторону Смоленска деревня, Мушковичи, встретила нас ожесточенным, но каким-то бестолковым сопротивлением. Складывалось впечатление, что обороняющиеся просто не понимали, что два бездарно установленных пулемета и несколько десятков бьющих вразнобой винтовок не способны доставить нам серьезных проблем. Сопротивление не прекратилось даже после того, как выстрелами из танковых орудий были подавлены оба пулемета и разрушены несколько домов, откуда винтовки били особенно густо. Пришлось прочесывать деревню дом за домом, выкуривая стрелков по одному.