— А это от медицинской службы, — с улыбкой сказала Светлана и, открыв санитарную сумку, извлекла из неё белую клеенку, вату, детскую присыпку, вазелин, маленькую эмалированную ванночку, грушу-клизму, пачку марлевых косынок и другие не очень понятные Якову предметы: — Поздравляем вас с сыном, Оленька!

— Молодец, Яша!

— Так держать! — дружно подхватили Карачун и Лозовой.

Поднявшись с постели, Ольга, краснея от смущения, чинно поблагодарила за поздравления, радушно пригласила:

— Прошу к столу.

— Отдыхайте, отдыхайте, — замахали руками Федор и Лозовой. — Мы уж сами...

Светлана попросила мужчин удалиться, сама осталась с Ольгой, чтобы задать молодой мамаше некоторые интересовавшие ее, как врача, вопросы.

Кайманов, Лозовой и Карачун вышли, остановились в зеленом туннеле из сомкнувшихся ветвей, шагах в тридцати от уже изрядно подгулявших гостей.

— Мы к тебе, Яша, не только с поздравлением, но и по делу, — сказал Василий Фомич, положив на плечо Якову руку. — Рождение сына, конечно, большое событие. Не хотелось бы отрывать тебя сейчас от семьи. Но что поделаешь?.. Без твоей помощи не обойтись.

«Вот тебе и на! Только что обещал Ольге недельки две побыть дома!..»

— Люди пусть гуляют, — продолжал Лозовой, — но ты все-таки кое-кого предупреди. Тебе сегодня придется действовать на очень важном направлении.

Кайманову хотелось спросить, почему обо всем этом говорит ему Василий Фомич, комиссар части, а не Федор Карачун, как обычно. Он вопросительно посмотрел на Лозового. Тот пояснил:

— В городе проходит партийная конференция, помешать которой, как задумано за кордоном, должна группа террористов. Сам понимаешь, чем это пахнет.

— В общем, Яша, темнить нечего, — добавил Карачун. — На одной из застав задержан нарушитель, который сказал, что на прорыв собирается идти сам Шарапхан. Мы должны собрать все силы, встретить его.

Яков почувствовал, что ему стало жарко. Террористы с Шарапханом во главе — это не контрабандисты с терьяком, не Каип Ияс с мешком спичек. Как сказать Ольге? После того, что обещал, уходить из дому невозможно. Не идти тоже нельзя.

— Василий Фомич, — обратился он к Лозовому. — О том, что мне сегодня нужно идти, скажи Ольге сам.

Яков рассказал историю с запиской.

— Да... — неопределенно протянул Карачун. — Предупреждение серьезное.

— Послушай, Федор. Мне, может, не все полагается знать... Но Мордовцев все-таки мой отчим. Нашли у него что-нибудь или нет? Я уж себя кляну, что сказал тебе тогда. Вроде бы зря... Сегодня он, как видишь, опять приехал в наш поселок! Или сумел выйти сухим из воды?

— Проверяем, Яша. Но проверить — не значит пойти и сделать обыск. На проверку требуется время. Если Мордовцев связан с контрабандистами, от него не одна еще ниточка протянется к сообщникам. Распутывать надо все до конца.

— Боюсь говорить, опять совесть заест, — признался Яков. — Но вот как хочешь: второй раз Флегонт на Даугане и второй раз «обстановка». А задерживать вроде не за что. Может, просто совпадение, а я вот нутром чувствую: под шумок, пока будем Шарапхана ловить, придут к нему носчики-контрабандисты и терьяк принесут.

— За Мордовцевым, Яша, придется мне самому присмотреть. А ты все-таки свою бригаду содействия предупреди. Не всех, а по выбору. Если кто хватил на празднике лишнего, тех не надо. Алешке Нырку скажи, чтоб таких потом разбудил и на подсменку послал. Дело надо без шума делать. Какая-то сволочь здесь есть, через кого они связь держат.

— Точно, есть, — подтвердил Яков. — Я тебе уже говорил о следах возле нашей палатки и на дороге к аулу Коре-Луджё.

— Будем искать, смотреть, спрашивать. В наряд пойдешь с Дзюбой, — продолжал Карачун. — Знаю, что возражать будешь, скажешь, и медведь, и увалень. Но сила его в случае чего, может пригодиться.

— Да ведь убьют твоего Дзюбу, — с сожалением произнес Яков. — Пока он скажет свое «га», террористы в него десять пуль всадят.

— Никого другого, Яша, дать не могу, нет у меня людей. Сегодня все на границу идут.

— Мне бы с Галиевым... — попытался еще торговаться Яков, живо представив себе маленького, проворного и быстрого командира отделения.

— Ты не беспокойся, Яша. Кое-какой опыт у Дзюбы есть. Часто с собой беру. А Галиева не могу. Он старшим наряда идет на один из самых ответственных участков.

Яков бросил внимательный взгляд на Федора, подумал, что у этого, как и он сам, двадцатипятилетнего парня с голубыми, словно чистое небо, глазами и густым, выбивающимся из-под фуражки русым чубом забот куда больше, чем у него самого. На плечах Федора — застава. Людей не так много, а ответственности — с головой.