Если же дела совершенно не позволяли мне отлучиться, приходилось посылать в Лозанну Лену или радистку Розу. Роза же выполняла роль курьера между мной и Пакбо, встречаясь с ним в условленных местах.

Привлечение Лены и Джима к шифрованию значительно ускорило обработку радиограмм, хотя хлопот и у того и у другого было предостаточно. На Лене лежали обязанности заведующей хозяйственной частью Геопресса и машинистки, а также связной. Ну и, кроме того, она была матерью двоих детей. Джим же помимо работы на рации выполнял отдельные задания Центра.

Наиболее срочную информацию, с пометкой «молния», передавали наши женевские радисты. На долю Джима приходилась та ее часть, которая могла быть отослана без ущерба для дела спустя день-другой. Если же мне или курьерам (Лене и Розе) выпадало время съездить в Лозанну, то очередные «молнии» передавал Джим.

Мы, разумеется, очень уставали. К усталости и постоянному внутреннему напряжению добавлялось ощущение общей нервозности, охватившее население Швейцарии. Всю весну и начало лета 1942 года страна ежедневно ждала вторжения гитлеровцев. Национальная мобилизация, осуществленная правительством Швейцарии, пробила брешь и в рядах нашей организации: в армию был призван Пакбо, в связи с чем мы лишились контактов с лучшими нашими информаторами, такими, как Лонг, Зальтер, Луиза, Агнесса. К счастью, это продолжалось недолго. Вскоре Пакбо удалось освободиться от своих военных обязанностей и он вернулся в Берн. Большой контингент резервистов был распущен по домам. Угроза оккупации миновала. Получив на этот счет верные сведения, мы прекратили подготовку группы к работе в условиях подполья.

В середине июля стало известно, что фашистского путча в Швейцарии пока не произойдет. Об этом узнала Сиси от одной из своих новых помощниц, которая, кстати, и впоследствии снабжала нас полезной информацией.

Почему же путч не состоялся? В шифрованной телеграмме из ОКВ, адресованной на имя шефа женевского бюро немецких военных заказов, приказывалось прекратить подготовку путча: швейцарские власти имеют доказательства, что тайные приготовления финансируются Германией. Шефу бюро заказов предлагалось прервать пока отношения с женевскими фашистами, дабы не вызывать обострений с властями, так как Германия крайне нуждалась в получении военных материалов от швейцарской промышленности.

Гитлеровцы, как известно, создавая широкую агентуру в соседних странах, не раз прибегали к путчам. Фашистские мятежи обычно предшествовали или совпадали с началом вторжения в страну, которой суждено было стать очередной жертвой нацистов. Так было в Австрии, так же случилось и при нападении на Чехословакию.

После отмены всеобщей мобилизации Швейцария немного успокоилась. Но страх перед коварным соседом с волчьим аппетитом уже не покидал ее до самого конца войны.

Больше года с момента нападения Германии на Советский Союз наша разведывательная группа успешно вела работу, не ощущая за собой полицейской слежки или сколько-нибудь серьезной опасности. Если не считать угрозы немецкого вторжения в Швейцарию, которая миновала, и крутившегося в поле зрения наших людей гестаповского провокатора Рамо-Цвейга, о чьем появлении в Женеве руководство Центра было извещено (а мы держались от этого человека подальше), группа не испытывала пока каких-либо осложнений в своей деятельности.

Но с лета 1942 года нашей спокойной, размеренной жизни (если такая жизнь у разведчика бывает) наступил конец. Ряд последующих событий со всей очевидностью показал, что враг о нас знает и упорно нас ищет.

Я уже упоминал о том, что Джим время от времени выполнял специальные задания Директора, не связанные непосредственно с работой группы. Об этом он, конечно, мне ничего не говорил или рассказывал ровно столько, сколько я обязан был знать, если задание поручалось выполнить нам обоим. В этом случае Центр ставил меня в известность.

Такую совместную операцию нам было предложено провести в июле 1942 года. Дело состояло в том, что у одного из советских разведчиков, по имени Паоло, работавшего в Италии, истек срок действия швейцарского паспорта; необходимо было его продлить. В радиограмме из Москвы нас просили спешно этим заняться, так как Паоло с просроченным паспортом в любой момент мог быть задержан итальянской полицией.

Я приехал в Лозанну, чтобы обсудить с Джимом детали задуманной операции. Джима я застал полуодетым. Было часов десять утра.

— Вчера, наверное, поздно легли? — спросил я.

— Да, барабанил по радио до трех, передал несколько ваших информации, потом принял от Директора две телеграммы. Одна — насчет паспорта. — Он подал мне листок с расшифрованным текстом.

Директор опять просил нас поторопиться. Очевидно, дело с паспортом не терпело отлагательства. Мы уже продумали, каким способом переправить паспорт через итало-швейцарскую границу и обратно. Нашлись надежные люди в пограничном районе, они согласились помочь нам. Но кто и как сумеет продлить паспорт в полиции? Джим, правда, имел указание Центра: обратиться к одному надежному человеку…